дел, да и дорогу хорошо знал.
В груди томилось радостное волнение. Кира торговать ехала впервые, да и за пределами Орешков ещё не бывала – отец даже в Вороньи Гнёзда не отпускал к двоюродной бабке по матери. Каррон её и так баловал, привозя из столицы ленточки и леденцы. Правда, платья не возил, так и зачем они ей в деревне? Хотя поговаривали, что в городах сарафаны только бедняки и носят.
Кира в это не верила. Считала, что платья для княжён, да заморских принцесс. А она, Кира, вовсе не принцесса. Она – охотница. Ей куртка добрая, да штаны милее любого сарафана, даже матерью вышитого. И, тем паче, какого-то там платья. Да и хороший лук, радовал больше, чем все бусы и ленты вместе взятые. Тем более, что они как-то сами собой расходились по подружкам. Родители устали с ней бороться. Так появились Полночь, хорошая упряжь, доброе оружие, одежда и обувь, какой в деревне не раздобудешь, Туман…
«Отец…»
– Тя-ять, а леденцов купишь? – Заканючила Ануша, прервав грустные мысли.
– Куплю, куда от вас деваться? – Пробурчал с деланным недовольством дядька Аккарий.
– А пряников расписных?
– И пряников.
– Тя-ять, а ленточек?
– И ленточек. Тю! Разорительницы.
Кира рассмеялась. Отец восьмерых дочерей постоянно становился целью для незлых насмешек, но попыток обзавестись наследником не прекращал. Его жена Лушана и сейчас была на сносях. Аккарий продолжал надеяться, несмотря на то что Матрёна уже напророчила ему девятую девочку.
Ануша, четвёртая по старшинству, смешливая, большеротая, с огромными голубыми глазами и едва заметными веснушками на светлой коже, радостно улыбалась, сверкая белыми зубами – отец взял её на ярмарку, даром что от себя и на шаг не отпустит, потому и трещала без остановки, что сорока.
Ехали не спеша, обоз растянулся на всю дорогу. Последние не видели скрывшихся за холмом первых. На соседнем возу, загруженном плетёными корзинами, сундучками, шкатулками и даже детскими игрушками – слыхивали у городских богатеев такие в почёте, особенно ежели расписать покрасивше, ехал Лютобор. Кира хотела было пересесть к нему, но передумала: «Хватит с меня сплетен. Ещё скажут, что я и Люту у Ламиты отбить хочу. Ну их!»
Ануша, будто подслушав её мысли, задала вопрос:
– Кира, а правда, что тебя Защитник Пасита поймал в ночь Киаланы?
– Правда, – охотница поморщилась, но отпираться не стала.
– А правда, что ты Микора больше не любишь? У тебя будет сын от Защитника?
– Аннуша! – Рявкнул дядька Аккарий.
– Чего? – Невинно протянула девчонка. – Мне про то Егорша сказывал.
– А я вот выдеру тебя, как вернёмся. Мала ещё с Егоршей знаться!
– Ну не мне – Луссанке. А я – подслушала.
– Много знает твой Егорша, да и Луссанка вожжей давно не получала. Приеду – напомню. Такое болтать – к Защитнику на столбы напрашиваться! Не смей больше это повторять,
