все же отметить, выделить хоть кого-то из наших дизайнеров?
Конечно. Мне нравятся многие. Кирилл Гасилин, например. Я нахожу его очень талантливым и европейским. Его крой очень оригинален. А модели рассчитаны как на худых, так и на полных женщин, что для России очень важно. В основном же дизайнеры работают только на 15-летнюю девчонку, поэтому женщина, которой за 35, часто не знает, где подобрать стильную, модную одежду. Еще мне нравятся Алена Ахмадуллина, Игорь Чапурин, Татьяна Парфенова, Олег Бирюков, Александр Арнгольдт. Это уже немало! Но они не все так знамениты. Надеюсь, хоть Ахмадуллиной повезет – она вышла замуж за богатого человека.
Возможно, это поможет ей создать свой бренд и сделать его популярным. Талант должны поддерживать деньги. В целом же, мне больше импонируют питерские дизайнеры. Я нахожу, что у них больше вкуса и стиля. И сочетания цветов у них более адекватные. В московской моде много эпатажа и китча.
Слава богу, последние пять лет в России появились и мода, и огромный интерес к ней. Она стала наукой, видом искусства, видно, что люди хотят ею заниматься. Мне очень нравится Михаил Пантелеев, с которым я встретился в Японии, когда там работал (он получил контракт в Доме Yogi Yamamoto, а теперь производит собственный бренд Volga Volga). У него есть идеи, простота линий, ненавязчивость и оригинальность форм.
Мне нравятся Татьяна Котегова и Татьяна Парфенова, замечательно то, что им удалось сохранить петербургский стиль. Но если первая Татьяна отражает этот стиль с позиции Серебряного века, то вторая ближе к стилю Петрограда эпохи футуризма.
Нужно ли стремиться сегодня отразить в моде наше национальное своеобразие, русские мотивы?
История доказала, что это гибельный тупиковый путь! Во-первых, потому что этим никого уже нельзя поразить на Западе. Лучшими пропагандистами русских и вообще славянских мотивов выступали так называемые белоэмигранты. Русские красавицы стали в Париже манекенщицами, остальные работали в мастерских: шили или вышивали, Это было повальное увлечение в 1920-е годы – славянские вышивки, русские меха, боярские пальто. В Париже в те годы были очень популярны русские оперы. Так что все это уже давно известно. Сегодня поразить кого-то павловскими платками или кокошниками невозможно! Надежда Петровна Ламанова, получившая Гран-при на Международной выставке в Париже в 1925 году за платье из льняных полотенец, просто попала в струю, что, впрочем, не умаляет ее достоинств. Кстати, здесь редко вспоминают тот факт, что золотая медаль на этой выставке досталась Великой Княгине Марии Павловне, хозяйке Дома «Китмир». Причем она выставила платья с русской вышивкой! Так что поиски лишь в этом направлении, акцент на национальное своеобразие ни к чему хорошему не приведут. Ведь и Дягилевские сезоны принесли в Париж моду не на кокошники и сарафаны, а на восточные шаровары и бурнусы. Так что русское становится у русских не модой, а фольклором из-за невозможности взглянуть со стороны. А русское, увиденное, скажем, Ивом Сен-Лораном, стало модой. Вероятно, в советское время это было
