осталась в основном поэтическая молодежь Петербурга: А. Ахматова, М. Лозинский, О. Мандельштам, М. Моравская и другие. Постоянного помещения у них не было, и они собирались на квартирах наиболее активных членов, в том числе у Гумилева и Кузьминых-Караваевых. В этот период Елизавета и Анна виделись регулярно.
Е. Ю. Кузьмина-Караваева активно включилась в работу «Цеха». Она прилежно посещала все собрания. Ее муж также примкнул к «цеховикам». Более того, не будучи поэтом, он, наряду с Городецким и Гумилевым, стал третьим синдиком, исполняющим роль стряпчего. Но вот что характерно: если на «башне» Елизавету Юрьевну воспринимали в основном как «жену своего мужа», то в «Цехе» роли их поменялись. Теперь она благодаря своему поэтическому дару настолько утвердилась в литературном мире, что уже Кузьмин-Караваев воспринимался как «муж поэтессы».
Поэзия и живопись не могли прокормить молодую чету Кузьминых-Караваевых, и Дмитрий решил не только вернуться к юридической практике, но и с 1 октября 1911 года поступил на государственную службу в Главное управление землеустройства и земледелия.
К членам «Цеха» предъявлялись обязательные требования поэтической активности. На своих заседаниях молодые поэты были обязаны читать свои новые стихи. Заседания эти проходили на квартирах у Городецкого, Лозинского, в Царском Селе у Гумилевых и у Кузьминой-Караваевой (на квартирах матери: на улице Малой Московской, 4 и в Манежном переулке). Первые полгода собирались по три раза в месяц, а затем периодичность сократилась до двух собраний в месяц.
Секретарь «Цеха» Ахматова рассылала повестки. Первые встречи проходили живо и интересно, но со временем они потускнели. Ахматова так характеризовала эти дежурные заседания: «Сидят человек десять-двенадцать, читают стихи, то хорошие, то заурядные, внимание рассеивается, слушаешь по обязанности». Естественно, бывали и творческие взлеты, поэтические удачи. Та же Ахматова значительно позже обмолвилась, что в «Цехе» и сама она, и Мандельштам, чей поэтический дар она оценивала очень высоко, «выработали там точный вкус».
Предсказания В. Брюсова сбылись: объединение распалось в апреле 1914 года.
1910–1911 годы были для Елизаветы «урожайными». Она пишет акварели, выставляется, читает стихи не только на вечерах и собраниях «Цеха поэтов», но и в домашней обстановке. На некоторых, крайне редко, присутствовал А. Блок – он держался в стороне от всех новых движений. В его дневнике можно прочесть: «Безалаберный и милый вечер. Кузьмины-Караваевы, Елизавета Юрьевна читает свои стихи и танцует» (20 октября 1911); у Вяч. Иванова «Елизавета Юрьевна читала стихи, черноморское побережье, свой “Понт” (7 ноября 1911)». Стихи, с чтением которых выступала К-К, составили ее первый поэтический сборник: в марте 1912 года в акмеистическом издательстве вышли «Скифские черепки».
Во время их коротких встреч Блок, как бы полушутя, повторял: «Уезжайте отсюда», а ей не хватало с ним диалога, и на одном из литературных вечеров она решилась вызвать поэта
