style="font-size:15px;"> Лёха окончательно утерял чувство времени и пространства. Артерии в голове готовы были разорваться от стука, лёгкие с трудом удерживались в грудной клетке, непрерывно работало сердце, в ушах стоял тупой гул. Головной мозг продолжал мыслить. Я должен выдержать это испытание, должен! Бегут урюки и айзеры, хлюпики и дистрофики, бегу и я! Внезапно Лёха наступил на что-то упругое и поскользнулся. Он с трудом удержал равновесие и продолжил движение.
– Отставить, мать вашу! Разойдись! – дикий вопль капитана прервал «приятную пробежку» курсантов.
Подчиняясь команде, строй рассыпался в разные стороны. Солдаты в изнеможении повалились кто куда.
В месте, где только что споткнулся Лёха, распластавшись на животе, лежал Дюдюсь в запылённой и мокрой насквозь хэбушке.
Командиры подбежали к нему, перевернули бойца на спину. Глаза солдата были сомкнуты, бледное лицо приобрело синюшно-землистый оттенок.
– Кажись, не дышит, товарищ капитан!
– Отставить панику, сержант! – озверел ротный. – Щупай пульс!
– А вы, бараны, снимите противогазы! – крикнул он курсам. – Отставить газы, говорю!
Присев на корточки, стараясь не испачкать отглаженную хэбушку, Шутько попеременно ощупывал тонкие запястья Дюдюся.
– Бегом в санчасть, товарищ сержант!
Шутько поднялся на ноги, захлопал глазами. Он что, тут самый молодой?
– Бегом, товарищ сержант! – повторил ротный и тихо добавил: – никто из курсов не знает, где санчасть. Побежать мне?
– Никак нет, то есть: «Есть»! – совсем запутался Шутько. Чтобы не напороть косяков, он развернулся, и ноги в руки до части!
Капитан влепил пару пощёчин Дюдюсю.
Глаза бойца на миг открылись.
– Строиться! – скомандовал капитан. – Рядовой Тальянкин, остаётесь с пострадавшим от вражеского налёта! – остроумие вернулось к ротному.
– Рота! Строевы-ым, марш!
До полигона оставалось немногим больше километра.
Лёха присел рядом с Дюдюсём, закурил. Кто-то должен был прервать эту безумную гонку, устало подумал он, сбрасывая сапоги.
Долго отдыхать не пришлось. Поднимая плотные столбы пыли, примчался армейский «уазик»…
– Травматический разрыв селезёнки, – сказал равнодушный майор медицинской службы. – Нужна операция.
– Живой-то останется? – поинтересовался Лёха.
– Передай капитану, вернём целёхонького, как девочку! – ухмыльнулся начмед.
Вот оно как! А Лёха-то подумал, служба для Дюдюся закончилась.
Но служба не собиралась заканчиваться, наоборот, тотчас напомнила о себе. За отсутствие на полигоне рядовому Тальянкину старшина влепил пару нарядов вне очереди.
Никуда не исчезла и строевая подготовка. На обед и обратно рота шла строевым
