знак.
– Ха, ха, ха.
– Еоворю тебе, это знак. Можешь объяснить, что такой человек, как он – мультимиллиардер, нефтяной король, – делает на русской каторге? Он мог сбежать – улететь на личном самолете, или договориться с властью, «лечь под нее», как поступили все, кто хотел продолжить делать дела. Но не сбежал, решил рискнуть. Дал себя арестовать, судить и приговорить, прекрасно зная, что его ждет и с кем он имеет дело. А теперь тянет срок в Сибири. В колонии общего режима.
– Какой ужас!
– Это не смешно, Жан.
– Не смешно.
– Ты мог бы меня выслушать.
– Мог бы.
– Вещи не всегда так просты, как кажется.
– Вещи – нет. Человеческие существа – да.
В тот день, когда Жан согласился на прогулку, хотя почти всегда отказывается выходить, и заявил, что собирается поехать со мной, я ощутила себя невесомой и счастливой, как бабочка в первый весенний день. Я посмотрела на моего спутника и поняла, что так сильно хочу, чтобы бледный, потерявший все волосы Жан стал прежним, что согласна видеть рядом с ним Елену, вернуть его в ту линялую Россию, которую мы когда-то вместе узнавали, лишь бы он снова научился плакать настоящими слезами. Я была так счастлива, что почти забыла все те злые, жестокие слова, которые он только что произнес.
– Преклони колени, дорогая – здесь, между крестами, – и помолись за твоего каторжного Иисуса Христа. Ну же, давай!
– Не дразни меня, Жан.
– Он такой трогательный, этот твой миллиардер на заклание.
– Прекрати.
– О, мой нежный агнец нефтяных скважин, аминь.
– Я задала тебе вопрос. И жду ответа. Скажи мне, что этот человек делает на каторге?
– Он считал себя самым умным, хитрым и крутым, моя бедная наивная девочка. Твой Ходорковский верил, что «сделает» их всех, но «сделали» его.
– И что же будет дальше?
– В конце герой погибает, дитя мое.
– Я никогда не называла его героем, Жан, а вот ты все время используешь это слово.
– Но ты в это веришь, что еще хуже.
– Ошибаешься.
– Твоего беднягу отравят. Или подождут, когда его убьет радиация.
– Почему ты не хочешь понять, что я пытаюсь сказать?
– Потому что ты не произнесла ничего внятного.
– Я утверждаю, что любой человек, ставший очень богатым, способен делать одно – богатеть дальше. Это детский подход, но так поступают все набобы нашего мира, их принцип – «цель оправдывает средства». Все, кроме Ходорковского.
– Твой герой нашего времени.
– Довольно, Жан.
– А известно ли тебе, что герои – самые эгоцентричные люди на свете?
– Как бы ты поступил на его месте?
– Герой
