r>Дизайнер обложки Аркадий Павлов
© Михаил Дорошенко, 2021
© Аркадий Павлов, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0053-3774-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сны о России
Лестница богатого дома. Распахивается дверь наверху. Двое слуг выбрасывают господина во фраке, а затем бросают ему трость, плащ и цилиндр.
– Э-э-эх, господа! Над кем смеетесь!? Сегодня нас выбрасывают, а завтра – вас! Но вот ведь парадокс: у русского человека шея одна, а гонят в три. Загадка природы, сиречь науки-с! Алогизм, так сказать. Однако пребольно ушибся. Я им указал на их недостатки, а они мне – на дверь. Подлецы! Выбить бы окна, да только побьют ведь, прохвосты. Пожалуй, с пролетки швырну им в окошко булыжник и – деру!
– Не идет, а плывет. На флейте, говорят, играет.
– То муж ее на флейте играет.
– Нет, муж ее в карты играет, а она – на барабане. Когда муж запивает да в дому осадное положение объявляет, она потешное войско на штурм усадьбы ведет… Аделаида Евграфьевна, здравствуйте. Целуем ваши ручки, пальчики и ножки, если позволите.
– Позволю, милейший, ежели рот промокашкой прикроешь. Чернила на губах не обсохло, а все туда же! Щелкопер несчастный!
– Эх, Аделаида Евграфьевна, вам бы дивизией командовать. Стрелу, господа, на лету остановит, в горящую избу войдет…
– И в бордель в Карлсбаде на водах зайти может, да тамошних девок перепороть вместе с клиентами плеткой из ревности.
– Это что-то новенькое, Аделаида Евграфьевна. Не слыхали-с.
– Ну, как же не слыхали, Афанасий Сергеевич? Не вы ли сей истуар про меня разглашали на днях?
– На днях меня не было.
– В живых? От страху или еще от чего?
– В городе не было.
– А я вас приметила.
– То двойник мой троюродный был. Обознались.
– Передай своему тройнику: Аделаида Евграфьевна перепороть не только девок в россказнях его мерзких сумеет, но и его самого… Ваше превосходительство, вы как раз кстати. Я до вас с жалобой на Афанасия Сергеевича. Пашквилянту подобного рода надобно камень на шею да в прорубь. – Аделаида Евграфьевна, к чему такие строгости? Ну, обронил Афанасий Сергеевич какую-то глупость для красного словца. Он – весельчак, любитель приврать, но безвреднейший малый.
– Ваше превосходительство, он книгу собрался писать про меня.
– Что за книгу?
– «Гренадер».
– Кто таков? Как зовут? В каком с вами родстве состоит?
– Гренадер – это я, да будет вам известно. В суд на него я подать не могу, на дуэль мой медведь никогда не соберется. За честь бедной женщины некому постоять. Я его сама на дуэль вызывала – на саблях, а он мне бороться при всех предлагает.
– Да вы победите, Аделаида Евграфьевна. Он ведь блефует, думает – вы не решитесь. А вы соглашайтесь.
– Он только того и ждет, чтобы я согласилась. Вы все заодно, подлецы!
– Аделаида Евграфьевна, я в исполнении, а вы меня эдак. Я вас под арест.
– Гусарыня… тьфу ты! Не на вас я плюю, разумеется, милостивая государыня, на себя. Я ведь хотел сказать «сударыня», а получилось… «гусарыня».
– Так вот что, любезный… забыла, как зовут вас по имени отчеству, а, впрочем, не важно…
– Сударыня, я плюнул, как говорится, в сердцах на себя… как это не важно… а вышло вроде как на вас.
– Оставьте, ах оставьте эту тему, милейший, я прощаю.
– А то получается, сударыня с гусыней соединяются. Вроде смешно, а на самом деле не так. Я хотел сказать, мол, гусарыня, то есть гусар с сударыней. Ничего оскорбительного в этом нет: напротив!
– Ну, знаете ли, сударыня – это еще куда ни шло, а гусар – это фи!
– Что значит «фи», милостивая государыня? На кого это фи?
– На вашего гусара, вот на что фи!
– Помилуйте, сударыня… ой, не сударыня… ан нет, все правильно. У нас в полку…
– Вы, милостивый государь, не в полку, а на балу. Плюетесь на пол, словно в казарме!
– А вы фикаетесь!
– Мне полагается. Это мое, можно сказать, естество!
– Что еще за естество? Кто позволил на гусара фикать? Каким таким указом?
