собираешься туда в третий раз.
– Ну и что в том странного?
– Тем не менее, тем не менее…
– Я врач – она аптекарша…
– Ты посещал ее учреждение лично. Во-первых, можно было послать кого-то из твоих помощников… Надеюсь, у тебя, дохтур, есть помощники?
– Конечно, есть. Тем не менее, когда речь идет о здоровье ее императорского величества, можно и лично похлопотать…
– Ты хочешь сказать, что это весьма важно?
– Ну да! А вы разве не считаете, что…
– Ну, предположим. Но ведь, во-вторых, можно было вызвать госпожу Зоненфельд ко дворцу. Зачем же тебе самому?..
– Я состою при особе ее императорского величества недавно, сейчас выбираю поставщика лекарств, поэтому и хотел лично убедиться, как выглядит учреждение госпожи Зоненфельд.
– А что, жабоед, у тебя есть какие-то сомнения?
– Нет-нет, не то чтобы сомнения, но…
– Что же тогда?
– Госпожа Зоненфельд – честная вдовушка, ее учреждение пользуется доброй репутацией. И все же когда речь идет об августейшей особе, одних лишь слов мало. Надо проверить все на месте, причем лично. Вы должны меня понять… хотя бы в силу ваших же служебных обязанностей.
– Ты на что намекаешь, дохтур?
– А хотя бы на настоящую проверку.
Следователь вздохнул, сделал вид, что уже в который раз перечитал написанное в рецептах, потом спросил:
– А может, ты того…
– Что именно? – не понял врач.
– Может, тебя привлекает не учреждение госпожи Зоненфельд, а сама его хозяйка, а?
– Ну, знаете… – Ле-Клерк невольно улыбнулся.
– Знаю, жабоед, знаю. Ты холостой – она вдовушка. Ты врач – она аптекарша. Общие интересы, общие чувства… Да?
– Мои личные чувства никого не касаются, кроме меня самого, – с достоинством ответил Ле-Клерк.
– А вот и ошибаешься, дохтур. Когда речь заходит о ее императорском величестве – касаются.
– Насколько я понял, вы спрашивали, принадлежу ли я к какой-либо ложе прусских масонов?
– А что, ты в конце концов сознаешься? – оживился следователь.
– В таком случае учтите: я – француз, госпожа Зоненфельд – австрийка. Франция, Австрия и Россия вместе воюют против Пруссии. Так вы даже после этого хотите сказать, что я – прусский масон?!
Следователь промолчал.
– Тем более, госпожа Зоненфельд – женщина. Насколько я знаю, среди масонов женщин нет.
– Откуда тебе это известно? – следователь так и прикипел глазами к Ле-Клерку.
– Так ведь масонов называют вольными каменщиками, тогда как о каменщицах я никогда и ничего не слышал. А вы слышали хотя бы что-нибудь?..
В таком же духе спор продолжался еще с полчаса. В конце концов следователь не выдержал и отпустил Ле-Клерка. В самом деле, а как еще он мог поступить – не оставлять же ее императорское величество
