карие его глаза весело поблескивали, лик сиял, как майское утро. В последнюю неделю, если не считать редких и таинственных отлучек «по делам», он трудился в фирме от зари до зари, гоняя новобранцев из одного сна в другой.
Но в то утро он показался Кириллу весьма раздраженным – редкий случай, по правде говоря. Пал Нилыч бывал грубоват и язвителен, но особой эмоциональностью не отличался – это Кирилл уже выяснил с полной определенностью. Его дежурства, пока еще чисто номинальные, шли через три дня на четвертый, и за истекшую половину месяца он совершил еще несколько тренировочных вылазок Т у д а – все в компании Пал Нилыча, желавшего выяснить, чего стоит его приобретение. Пару раз они странствовали в горах, очень неприветливых, холодных и мрачных – Сарагоса хотел лично убедиться, что в спецназе Скифу преподали основы альпинистского искусства и что новому инструктору известно, с какой стороны берутся за альпеншток. Во время одного из Погружений Кириллу довелось стрелять на речном берегу, заросшем тростником, каких-то жутких зверюг, напоминавших тигров. По бокам у этих тварей тянулись желтые разводы на пепельном фоне, и среди сероватых камышей они были почти не видны; помимо того, отличала их редкая свирепость, стремительность и бесшумность движений плюс полное отсутствие хвоста и внушительная пасть с пятисантиметровыми клыками. Кирилл уложил троих, а Сарагоса – пятерых, причем действовал он с невероятным хладнокровием и сноровкой. Нет, такой человек не стал бы сердиться по пустякам!
Однако сегодня он был хмур, неприветлив и раздражен – пожалуй, даже разгневан. Трубка его испускала не столько дым, сколько искры, будто крохотный вулканический кратер, готовый взорваться с минуты на минуту, а карие глаза, обычно хранившие насмешливо-спокойное выражение, поблескивали с такой же свирепостью, как у бесхвостых пепельных тварюг из речных камышей.
– Сегодня никаких Погружений, – буркнул Сарагоса, едва инструктор по кличке Скиф переступил порог и отрапортовал о прибытии. – Тут в пору не погрузиться, а нагрузиться… – Он потер плечо, болезненно сморщился, потом поднял трубку внутреннего телефона и крутанул диск. – Доктор, ты? Скиф появился… Ну и что? Как ну и что? Мы же собирались сходить к этому… к этому потомку картлийских князей… Не видишь смысла? А я вижу! Я для него, понимаешь ли, тупой бизнесмен, ты – безграмотный колдун, а Скиф у нас историк! Специалист по таким делам! Может, ему удастся напугать кретина… Так что пойдем! Через десять минут!
Он грохнул трубкой и повернулся к Кириллу.
– Трудный клиент? – сочувственно поинтересовался тот.
– Трудный? Не то слово, парень! Заносчив, упрям и богат, что твой Крез… и когда успел столько нахапать! Финансист, одним словом… А пыжится-то как! Гордости хватит, чтобы заново вымостить всю Военно-Грузинскую дорогу! К тому же редкостный бабник, – добавил Сарагоса с явным отвращением.
– Ну и послали бы его куда подальше… скажем, мостить шоссе в кавказских ущельях, – посоветовал Кирилл. Ему доводилось бывать в тех местах,
