, всё нормально. Я полечу. Мы так долго к этому готовились. Мне просто нужно несколько дней.
– Конечно, конечно. Понимаю. Извини ещё раз. Соболезную.
– Да, спасибо. Через пару дней я буду, – Андрей положил трубку и ещё несколько минут стоял неподвижно, держа телефон в левой руке, а правой опираясь о стену комнаты. Как бы исподтишка, в пол оборота он смотрел на гроб в центре помещения. Он не плакал. То есть вообще. Наверное, он всё ещё находился на стадии неверия. Неделю назад они с женой ходили в корейский ресторан отмечать четвёртую годовщину свадьбы. Еда была чрезмерно острой, но вкусной. Света улыбалась. Теперь на её лице невозможно было прочитать ничего. Андрей много раз слышал истории о выражении ужаса на лицах погибших, кто-то рассказывал о довольном блаженстве. В действительности это было неправдой. Никакого ужаса, никакого блаженства. Только безразмерное всепоглощающее ничто, пустота.
До полёта оставалось пол месяца, и Андрей стоял на распутье. Первая дорога вела в бесконечное горе, апатию и алкогольное забытье. Это поставило бы крест на его мечтах и, возможно, на всей дальнейшей жизни. Вторая дорога сулила всё то же самое, что и первая, но только внутри. Снаружи же одному из лучших космонавтов предстояло проявить чудеса самообладания и выдержки, может даже прослыть бесчувственным. Пока ему удавалось.
Светлану было уже не вернуть. А миссия, к которой отряд готовился без малого два года, должна была хоть на время отвлечь Андрея. Оттянуть неизбежное. В любом случае, в такой ситуации лучше сфокусироваться на чём-то созидательном. Не то что бы он думал о долге перед человечеством. Но если отказаться, менять придётся всю тройку. Подставлять коллег, которые давно стали настоящими друзьями, не хотелось. Да и безупречный послужной список Андрея давал ему некоторые преференции – в иных обстоятельствах к полёту бы уже усиленно готовились дублёры. Он же мог позволить себе выбирать.
Вдовец подошёл к гробу и в последний раз поцеловал жену. Затем позвал соседей, которые помогли вынести и погрузить тело в катафалк. Сразу после похорон Андрей собрал вещи и отправился на базу.
День Девятый
На выходе из психологического кабинета Андрея поджидал Стивен. В миссии он был представителем NASA и космонавтом номер два в тройке. Последние два года, пока готовились к полёту, они большую часть времени провели на базе в тесной компании друг друга, а также их третьего номера – Марка. На выходных Андрей приглашал коллег на ужин к себе домой. Света была о них хорошего мнения. С момента возвращения Андрея на базу, американский коллега старался не оставлять его одного, в свободное время постоянно придумывал какие-то развлечения. В общем, отвлекал и поддерживал друга как мог.
– Ну что, Эндрю? Что сказал наш мозгоправ? Летим мы или нет? – Стивен говорил без улыбки, но как всегда в его словах слышался неиссякаемый оптимизм.
– Дал добро. По тестам всё в норме. Небольшой стресс. Но у кого его сейчас нет?
– Это верно, дружище, я рад, – Стивен похлопал Андрея по спине. – Пойдём, брифинг через 15 минут. Повторение – мать учения! Так у вас говорят? – Андрей слегка ухмыльнулся и кивнул в ответ.
Когда космонавты вошли в зал, Марк уже ждал их на своём месте по левую сторону от кафедры. За ней располагался огромный во всю стену экран, на который выводились изображения, имеющие отношение к теме разговора. В зале для совещаний собрались все прямые и косвенные участники миссии: тройка Андрея, обе запасные тройки, инженеры, конструкторы, диспетчеры, астрономы и приглашённая делегация учёных из радиоинженерного института, которая участвовала в проекте в качестве консультантов и помогала с расчётами. В общем, состав присутствующих был стандартным, за исключением нескольких журналистов, которые выбили себе аккредитацию на посещение базы и всех открытых мероприятий за две недели до старта. Михаил Степанович – руководитель миссии встал за кафедру (это он звонил Андрею в день похорон).
– Коллеги, рад всех видеть. Сегодня у нас новенькие, – кивая на группу журналистов, сказал руководитель миссии. – Поэтому сначала повторю основные тезисы. – Тут Михаил Степанович немного слукавил. Любое совещание он начинал с краткого повторения вне зависимости от того, были ли на нём посторонние. Это был опытный космонавт, который в общей сложности налетал больше трёх лет. Он как никто другой знал, что в космосе мелочей не бывает, и любая тонкость в критической ситуации может иметь значение. А вытекают все тонкости из основ, поэтому основы нужно повторять до тех пор, пока они не укоренятся в умах всех участников миссии. А потом снова повторять.
– Итак, семь лет назад исследователи средней околоземной орбиты обнаружили аномалию. Она находится на высоте тридцать одной тысячи четыреста двадцати одного километра. Плюс-минус километр, в зависимости от конкретной точки в пространстве. Это сплошное кольцо, точнее оболочка сферы, которая окружает землю со всех сторон, – на этих словах Михаил Степанович характерно изобразил ладонями рук шар. Он продолжал, – попадая в эту область,
