за него руками, тупо уставясь на скатерть. На пустом блюде лежал нож. Лезвие быстро покрывалось кровью.
Мгновенно наступила темнота, а затем погас свет. И в воцарившейся тьме Гиббс почувствовал, как что-то холодное и лохматое коснулось сзади шеи. Дико вскрикнув, он бросился вперёд, ударился о стену, перекатился по ней, чтобы встретить опасность лицом, вылетел через дверь в холл, наткнулся на вешалку, сорвал встретившийся рукам плащ, выскочил наружу и прогрохотал по ступенькам.
И остановился перед домом, оглядываясь – бледный, дрожащий, с колотящимся сердцем.
Сад был спокоен. Мягкий свет фонарей слегка освещал припорошённые песком дорожки, стены дома и чёрные стеклянные квадраты окон. На лужайке перед окнами столовой ничего не было – никаких черепов.
«Что за чертовщина?» – подумал Гиббс, но возвращаться не захотел. На улице заработал мотор машины. «Угоняют!» – мелькнуло в голове у Гиббса, и он бросился по аллейке к входу. Вылетев на улицу, он остановился.
Машина стояла на месте, безмолвная, с потушенными огнями. Внутри никого не было видно. Момента, когда остановился двигатель, Гиббс не уловил. А работал ли он? Гиббс взялся за ручку двери – она была холодная, как и положено металлу, оставленному на улице. Гиббс оглянулся на дом. Окна не светились, за ним никто не гнался. Возвращаться не хотелось.
Открыв дверцу, бросив плащ на соседнее сиденье и сев за руль, Гиббс почувствовал, что в салоне машины пахнет дорогими сигарами. Перегнувшись через сиденье, он посмотрел назад. Ни на заднем сиденье, ни между ними, на полу, никого не было. Переведя взгляд влево, на соседнее сиденье, на которое бросил плащ, Гиббс вздрогнул. Плащ был не его.
Часть 3. Домашние ужасы
Домой Гиббс попал только под утро, причём плохо помнил, что происходило с ним в остаток ночи – кроме того, что цеплялся за руль, поворачивая то вправо, то влево, пытаясь проехать к дому, а вместо этого раз за разом проезжал по одному и тому же пыльному переулку, и тучи пыли, поднятые при предыдущем проезде, не успевали осесть, и хорошо прорисовали снопы света от фар автомобиля. Лишь с рассветом, на последних каплях бензина, удалось затормозить у собственных ворот – наваждение отпустило.
Он облегченно вздохнул, когда удалось выбраться из автомобильной круговерти и увидеть вдали знакомую ограду. Но всё оказалось немножко иначе.
Дом встретил его неприятной неожиданностью: Топ, любимая собака Гиббса, завяз между калиткой и столбом, выглядывая оскаленной пастью на улицу. Нечего было и думать о том, чтобы оживить пса.
Гиббс открыл калитку, и Топ упал два раза: передняя часть на улице, а задняя – во дворе, в другую сторону.
Гиббс не стал останавливаться над собакой: происшедшее прошлой ночью переменило его. Он лишь подумал, что собака, наверное, хотела выйти…
Пройти по двору неожиданно оказалось проблемой: двор словно избороздили в разных направлениях гигантские когти, куски асфальта и бордюрные камни – бордосский гранит! – лежали
