бы, вот красивая девушка, которая и книги читает, много чего может рассказать. Но она, как и все предыдущие, быстро надоела. С ней можно поделиться мыслями и тревогами, идеями и замечаниями… но только после внушения, а в ответ всегда получаешь одни и те же фразы, одинаковые интонации и…
«Пустоту, будто с куклой говоришь».
Ну ничего, она молодая и энергичная. Он ей ничем жизнь не испортил, а ее организм с легкостью компенсирует все незначительные потери.
Ему уже давно не льстила та власть, которую он получает после акта внушения, можно сказать, его периодически мучали зародыши совести, а как будет себя чувствовать освобожденная жертва?
«Забудет обо мне, вернется на свои курсы… чем она там занималась? Вроде, театральные. Да, продолжит свою карьеру актрисы. Хотя, она говорила, что из-за меня бросила курсы… Ну, бывает. Сейчас кошмары прекратятся, одержимость забудется, и она вернется к прежней жизни. А если и нет, то это не моя проблема уже. Мне же надо питаться, пусть спасибо скажет, что живой осталась».
Генератора этих мыслей, представившегося Денисом, на деле зовут Бэниэмин. Ну как – зовут, мало кто его так зовёт сейчас, главное, что именно с этим именем он родился и в пятнадцать лет переродился.
Маршрут Бениэмина пролегал прямо до Муравейника. Так все в общине называли бывшую школу, заброшенную в 90-х и выкупленную за копейки через третьих лиц. Приватизировал здание и территорию, очерченную забором, старец (как он сейчас просит себя называть), он же Виктор Копошицын. Почему Муравейник? Кто-то когда-то съязвил, что все тут бестолково копошатся (с ударением на это слово) как муравьи. Кем бы ни был автор замечания, он явно уже покинул общину. Но стоит заметить, что строгие формы здания и рыже-песочный оттенок внешнего фасада не так уж и противоречат сухому, отдающему слепой механикой определению Муравейник. Возраст строения, который считывается то в трещинках, то в пятнах на облупившейся краски, то в тяжелых окнах, также усиливает желание чаще прибегать к этому термину.
Ворота у забора всегда заперты. Но есть парочка прутьев, изогнутых так, что любой желающий без проблем проскочит между ними. Тяжелая парадная дверь, которая никогда не упускает возможности поцарапать слух протяжным скрипом, вообще никогда не заперта. Незваные гости даже в самые отчаянные годы не стремились проникнуть сюда. Окутанная мрачными слухами репутация Виктора (хотя не все произносят именно это имя – кто-то думает, что это Павел, кто-то – что это Володя, но не важно) служит хорошим оберегом для Муравейника.
После тяжелой двери идет предбанник с двумя проходами по бокам. Дальше пролегает небольшое помещение с короткой лестницей. Очередная дверь, за которой светлый коридор. С потолками под четыре метра, закругленными на арочный манер. Центр прочерчен разделительной полосой прямоугольных ламп. Перфекционисту назло хаотично чередуются тёплое и холодное освещение, тускло отраженное белыми ромбиками кафельного пола. Поворот вправо, еще
