вместе – то есть в Пищевом институте и жили в одном с ней общежитии. В процессе разговора между спорящими сторонами возникло недопонимание, быстро перешедшее в рукоприкладство. Из-за того, что силы оказались явно неравны, маёвцы вынуждены были ретироваться, но пообещали вернуться.
В общем, когда наша толпа перевалила через Волоколамку и вышла на аллею, ведущую к Пищевому, там нас уже поджидала не менее многочисленная толпа. Судя по всему, на поединок вышло всё мужское население Пищевого института.
И маёвцы, и пищевики достойно подготовились и были неплохо вооружены подручными материалами – досками из разобранных скамеек, а также подвернувшимися под руку железяками.
Толпы замерли друг напротив друга, точно русские с монголами на Куликовом поле. И также, как на Куликовом поле, от каждой толпы выдвинулось по добру молодцу – типа Челубея и Пересвета.
Мы, ошарашенные первокурсники, коих было человек пять, стояли немного в сторонке и с надеждой наблюдали за ходом переговоров. О чём говорили переговорщики, слышно не было из-за нарастающего гула двух могучих орав.
Переговоры прекратились неожиданно. Уж не помню, с чьей стороны – метнулся нетерпеливый юноша с деревянным дрыном и без предупреждения стукнул этим дрыном одного из переговорщиков по голове. Переговорщик тут же прекратил переговариваться и упал на асфальт.
И началось! Мы и оглянуться не успели, как две толпы накинулись друг на друга и с завидной целеустремлённостью и скоростью начали обихаживать друг друга своими увесистыми орудиями.
Продолжалась эта битва минуты две, после чего толпы так же молниеносно отхлынули, а на асфальте осталось лежать несколько человек.
Растащив раненых, стороны возобновили переговоры. Снова вышли по двое с каждой стороны, снова говорили-говорили, и опять кто-то, не выдержав, дёрнулся вперёд и хлобысь переговорщика по башке!
И драка возобновилась – с мельканьем рук и лиц, со звяканьем железяк и гулкими ударами деревяшек.
Тут, наконец, с завыванием подъехали милицейские уазики, и все бойцы кинулись врассыпную. Раненые также расползлись. Серьёзных жертв, слава Богу, не было.
Вот какие жуткие вещи, однако, случаются из-за любви.
Большой секрет для маленького человека
МАИ был институт режимный, система прохода на территорию – пропускная, многоступенчатая.
Господи, сколько на моём пропуске стояло этих маленьких фиолетовых печатей! – и самолётик, и пропеллер какой-то, потом ещё буковка какая-то – жуть.
И были на территории МАИ такие спецпомещения, в которые, допустим, с одним самолётиком нельзя, а вот с самолётиком и пропеллером уже можно. А уж если и буковка у тебя стоит – значит, ты пятикурсник и пишешь диплом и чертишь чего-то на «закрытой» кафедре, а чертёж в общагу и вообще за территорию института – ни-ни! – всё сдаёшь в спецхран! И тетрадку с лекциями, с пронумерованными и прошитыми листами. А потом, когда
