уже не столько в помещениях Оружейной палаты, сколько в Преображенском, где живет Петр, украшает там новый дворец, расписывает знамена для солдатских полков, пишет большие батальные картины – «бои полевые», которых еще не знало русское искусство. И как свидетельство возникшей чисто человеческой близости – когда умирает Наталья Кирилловна, Петр поручает написать ее изображение «во успении» именно Чоглокову.
В делах Оружейной палаты сохранилось собственноручное «доношение» художника: «Велено во успении матери… Натальи Кирилловны написать на полотне живописным письмом персону длиною два аршина с четвертью, ширина полтора аршина и зделать рамы флемованые (с волнообразной рейкой по рельефу. – Н.М.) и прикрыть чернилами. И того же числа велено писать живописцу Михайлу Чоглокову своими припасы. И февраля во 2 день живописец Михайло Чоглоков тое персону против указу написав и зделав флемованые рамы принес в оружейную палату. И того же числа по приказу околничего Ивана Юрьевича Леонтьева та персона переставлена в Оружейную большую казну».
Историкам искусства этот портрет неизвестен. Вряд ли он мог исчезнуть – Петр очень дорожил памятью матери. Скорее всего, трудно установить, какое из сохранившихся изображений Натальи Кирилловны принадлежит кисти Чоглокова. Подписи ставились крайне редко, по сути дела никогда, а «во успении» человек писался как бы живым – таково было обязательное условие.
Но до сих пор – а это 1694 год – ничто не указывает на связь Чоглокова со строительным делом и с Сухаревой башней, автором которой его стало принято считать. А ведь ее сооружение начато двумя годами раньше, как раз тогда, когда художник оказался в Преображенском. Да и самый повод для строительства имел слишком большое политическое значение. Охранявший Сретенские ворота Москвы стрелецкий полк под командованием Лаврентия Сухарева первым перешел на сторону молодого царя, когда тот выступил против правительницы Софьи. Башня – новые каменные ворота – должна была стать памятником этого события.
Год… И еще год… Чоглоков по-прежнему занят одними живописными работами, пока их поток не прерывает Азовский триумф. В 1696-м вторым приступом русская армия взяла крепость Азов. Оправдали себя вчерашние «потешные», оправдал едва успевший родиться флот. Путь к морю был открыт. И вот тогда-то в первый раз улицы Москвы осветили многоцветные огни «викторий».
Повсюду расставлены огромные многофигурные картины, живописные эмблемы, аллегории – каждый может собственными глазами увидеть, как все происходило на далеком Дону у Азова, чего добилась русская армия, как она выглядела и каким был ее противник. Центром праздника стали угол кремлевской стены у Боровицких ворот и самый оживленный в городе Всехсвятский – нынешний Каменный мост. Живописные холмы превратили праздник в чудо, и среди других это чудо открывал для москвичей Михайла Чоглоков.
Конечно, не стремление показать
