легкого артиллерийского дивизиона красных Бородин из-за изрядного расстояния не разобрал, что перед ним: повозки или густые колонны кавалеристов. Нечто большое, плотное двигалось на его батарею, не замеченную мамонтовцами при конной атаке. Он приказал зарядить орудия картечью.
Трижды шла на него эта колонна. Трижды картечь крушила ее.
Позицию батареи потом яростно атаковали конные. Бородин был тяжело ранен, но продолжал отдавать приказания. В конце боя еле-еле удалось взять орудия на передки и утянуть в ближайший лес.
Однако и в направлении на восток колонна обоза больше в тот день не выходила из Александровского поселка.
А вечером в Александровский поселок вступили красные. Противника там не было. Ушел. Среди оставленного им имущества оказалось три пулемета, шесть тысяч патронов, полевая кухня, двадцать семь фургонов, сорок семь повозных быков, сто двадцать пудов ржаной муки. По словам жителей, казаки отступили на юг. Это было неверно. На самом деле, мамонтовцы еще целые сутки таились в недальних от Александровского поселка лесах.
На следующий день, уже в темноте, они объявились верстах в двадцати северо-восточней этого поселка на правом берегу Елани, напротив деревни Знаменская, начали переправу, но с противоположной стороны реки ударили пулеметы 274-го полка 31-й дивизии…
Теперь известно: тогда, под Знаменской, когда через Елань в лоб казакам ударили пулеметы, первым побуждением Мамонтова было переломить, любой ценой вырваться на оперативный простор, а там – огромная страна, где его ждут.
Рассудок удержал. Не случится ли то, что столько раз в эти дни происходило: боевые части пройдут, обоз же застрянет. Повиснет камнем на шее.
И он принял решение, которое зрело у него, начиная с той самой минуты, когда еще там, у Терехова, он увидел вдоль всей линии скованных неподвижностью фур и телег мирно горящие костры… Решение идти в красный тыл, включив повозки в боевые порядки полков, но, конечно, взяв с собой лишь минимальное. Только боеприпасы. «Боевой обоз», как именуется в росписи. Все остальное: провиант, обоз хозяйственный, санитарный, радиовзвод – безжалостно бросить. Он уверен, что благодарная страна потом предоставит ему всевозможного этого добра в тысячи раз больше.
В его решении самым мучительным было раздумье над тем, какой впоследствии поднимется шум. Не здесь, не у красных! Злорадный крик в Новочеркасске, Ростове-на-Дону, Екатеринодаре: «Обоз Мамонтова в руках у противника! Уже поражение… Авантюра! Авантюра!..»
Ну а если все эти фуры, фургоны, телеги под охраной корпуса прежде вывести за пределы территории красных, отослать в распоряжение штаба Донской армии и потом заново прорывать фронт? Что помешает?
Первым, кого Мамонтов поставил в известность о своем решении, естественно, был Калиновский. Тот стал возражать:
– Есть регламент… Он основан на проверенных опытом рекомендациях… Во всяком случае, не посчитаете ли вы целесообразным собрать по такому поводу военный совет
