знакомых и сотрудников – и всё ему не по вкусу. Да и не хотелось в таком раннем возрасте расставаться с холостяцкой свободой.
А ещё родители доставали тем, что по ночам Федя жжёт много электричества. Он любил зачитываться «до утренних дворников», как говорил его отец.
Плюнул Бакланов на всё и ещё в студенческую бытность ударился в кочевье по съёмным квартирам, хоть и доводилось по ночам разгружать вагоны, чтобы оплачивать независимость. Даже когда мама развелась с отцом и подалась на Землю Обетованную к сестриной семье, он так и не вернулся в родительский дом.
После долгих препирательств отдел кадров принял автобиографию Фёдора в том виде, в каком он и настаивал.
Поработав в качестве вспомогательного персонала, Федя решил, что пора пробиваться повыше. Для начала надо поступить в аспирантуру. Карьерный рост в любом НИИ невозможен без учёной степени хотя бы кандидата наук. Бакланов любил повторять народную поговорку – «учёным можешь ты не быть, но кандидатом стать обязан».
В аспирантуру Федя попал только благодаря недобору на его специальность. Его и брать-то не хотели: парню звёзды с неба в руки не шли, реферат написан средненько, на вступительных едва набрал «четвёрки». Кроме английского. Заворожил он комиссию так называемым «Скаузом», ливерпульским диалектом, невесть откуда взятым.
Конечно, в науке одним английским далеко не продвинешься – надо же и в деле что-то соображать. Да вот не складывалось, а виной всему – лень ленская. Бывало, ухватится Фёдор за мелкую проблему, нацарапает статейку, а глубже копнуть – не по Сеньке шапка. В смысле не по Федьке. Так до сих пор и перебивается по мелочам. Диссертацию писал с натуги, в сроки не уложился и давно к ней охладел.
После столкновения с Маслаченко Федя снова приходит к запоздалому выводу, что диссер надо закончить и поскорее. И надо срочно увидеться с Гуру, как Бакланов про себя называет Виктора Ефимовича Приходько, научного руководителя по диссертации. Гуру едва ли не единственный на весь институт, кто до сих пор верит, что у Фёдора большой потенциал, и он должен, просто обязан, защититься, хоть и отстал по срокам.
На другие мысли времени нет: Бакланов наконец доходит до кабинета отдела цен. Взявшись за дверную ручку, делает паузу. Глубокий вдох – и сдержанный рывок.
– Доброе утро! – бодрое приветствие вкупе с натянутой улыбкой остаётся почти без внимания. Фёдора не удивляет безучастность к его персоне. Торопливо скидывает плащ и, найдя в шкафу свободные плечики, там же его и располагает. Расстегнув обе пуговицы пиджака, усаживается за стол, с ближнего края, рядом с входной дверью.
Комната маленькая. Столов целых шесть, расставлены попарно, в три ряда, так что в созданных проходах двум человекам разминуться можно только в профиль и впритык. Места едва хватает для сотрудников, гардероба и двух книжных шкафов, упакованных справочниками, пособиями. Отдельные полки чуть не ломятся от папок, так туго набитых документами, что тесёмки вот-вот готовы лопнуть.
В
