конструкций, из которого можно было собрать целый город: дома, крыши, заборчики, здания школы, больницы, лавочки. Такой аналог Лего, только из крашенного дерева. Время остановилось. Я могла часами, сутками строить районы, продумывать планировки, организовывать пространство, улучшать и украшать. Я начала творить. Много позже я поняла, что этот набор повлиял на всю мою жизнь: я стала мечтать о профессии архитектора.
Папа
Мне всегда становилось легче рядом с отцом. Он боготворил меня, а я его. Помню, как после первомайской демонстрации он нес меня маленькую от Красной площади до станции метро «Маяковская», потому что остальные станции метро были закрыты и автобусы в центре не ходили, а я очень устала и хотела спать. Папа часто носил меня на руках: 20 минут до дома от автобусной остановки спящую. Он приносил меня домой и, не разбудив, укладывал в кровать. И это было невероятное счастье – когда с тебя снимают шапку, шубу, валенки, а ты только сладко потягиваешься и дальше проваливаешься в волшебный и уютный сон. Папа был моим ангелом-хранителем. Он незаметно появлялся в нужный момент, ничего не требуя взамен, решал мои проблемы. Разбитые коленки, нерешенная задача по математике, поломанная машина. Папа срывался по звонку, бежал через улицу с зеленкой, всю ночь решал задачу или ехал на другой конец города с набором инструментов, отталкивал вручную с трассы машину, поднимал капот и, о чудо, через полчаса двигатель довольно фыркал, и можно было ехать.
У папы были большие жилистые ладони, один палец плохо сгибался – рука попала во фрезерный станок, палец был почти отрезан. В сравнении со своими высокими ладными братьями папа был маленького роста. Это из-за голода во время войны, пришедшейся на папину юность, на то самое время, когда он мальчишкой работал на секретном московском военном заводе «Серп и Молот», в свои 14 лет. Папина голова светилась ладной лысиной. Возможно, от радиации, дозу которой он получил во время службы в армии, когда работал с радиоактивным топливом для ракет дальнего действия. По лысине я узнавала папу издалека, и бежала-бежала навстречу колючей родной щеке и стойкому запаху папирос «Беломорканал». Папа родил меня в свои сорок пять и понимал счастье родительства. Он был настоящим воспитателем: первым внушил мне, что я талантлива.
Рисование
Мое увлечение рисованием тоже связано с отцом. Это он привел меня в магазин канцтоваров в каком-то южном городке. На уровне моих глаз оказалась витрина с пастельными мелками и масляными красками. Я заворожено уставилась на радугу цветов. Я не знала, что это и как этим пользоваться, но мгновенно приняла как факт, что это точно создано для меня и внутри меня разлилась радость. Пастельные мелки были куплены и потрачены бездарно – я раскрасила асфальт, по которому они писали плохо. Но со временем я научилась пользоваться и мелками, и красками. Мне даже выделили дома уголок под «грязное» занятие – откидную дверцу
