мыслей слишком слабого и недостаточного.
Укрощение бури. Художник В. С. Крюков
Этот род поучения, весьма обычный в Писании, не составляет исключительной принадлежности Писания или одного только Востока, хотя здесь его родина; повсюду, где люди сильно и глубоко чувствовали и стремились поделиться с другими своими чувствами, они прибегали к этому языку, столь могущественно олицетворяющему уроки пред очами разума. Зажженный в полдень фонарь Диогена гораздо сильнее выражал его презрение к человечеству, чем все его ядовитые речи и насмешки. Хотя в ином духе, и еврейские пророки лично участвовали в своих действиях и символах, так как кроме этого способа никакой другой не удовлетворял их пламенного желания передать людям божественную истину, их одушевлявшую, желания разделить с другими глубокие душевные ощущения.
Таким образом, не это одно, но и многие другие деяния нашего Господа были воплощенные наставления, учение истины, олицетворенное во внешнем действии, выражающем более чем усматривает глаз и тогда только вполне понятном, когда сознается его знаменательность. Действия Того, который есть Слово, сами по себе и по своему намерению суть слово для нас.
Укрощение бури
Три евангелиста повествуют об этом чуде, ставя его непосредственно «пред» исцелением бесноватого в Гадаринской стране.
Был вечер, вероятно, вечер того дня, в который Господь изрек все притчи, изложенные у евангелиста Матфея, когда, увидев вокруг себя множество народа, Он «велел ученикам отплыть на другую сторону» озера, в более отдаленную Перейскую страну. «Отпустив народ», не прежде, однако, как произнесены были Господом три достопамятные изречения к троим из многолюдной толпы его слушателей, они «взяли Его с собою, как Он был» (то есть без всякого приготовления к путешествию) «в лодке». Но прежде чем путешественники достигли своей пристани, «вот сделалось великое волнение на море». Внезапный сильный шквал, которому подвергаются небольшие внутренние моря, окруженные горными ущельями, устремился на озеро, и ладье, несшей Спасителя мира, угрожало неминуемое крушение, хотя эти рыбаки, большею частью с юных лет привычные ко всем случайностям на море, не испугались бы одного страшного призрака опасности.
Но хотя опасность действительно была, более и более возрастала и «волны били в лодку, так что она уже наполнилась водою», – Наставник, утомленный и изнуренный дневными трудами, все еще спал. Он, согласно подробностям, которые сохранил один евангелист Марк, спал на корме. Он не пробудился при всем смятении и тревоге, неизбежных в подобном случае. Здесь мы усматриваем в Нем прямую противоположность Ионе, пророк беглец заснул посреди такой же опасности от помраченной совести. Спаситель с чистою совестью. Иона своим присутствием навлекал беду, присутствие Иисуса служило залогом и ручательством спасения от опасности.
Шторм на Галилейском озере. Фрагмент. Художник Рембрандт
