чудес Христа: то, что эти три не суть вторжения нового и до сих пор необычайного могущества в область природы, а «божественно произведенное совпадение» между словами Христа и фактом естественного мира. Огромное количество рыбы или статир во рту одной рыбы не суть сами по себе чудеса, а чудесно лишь совпадение того и другого со словом Христа, которое предварительно ручалось за их совпадение. Естественное возвысилось в область чудесного тем, что оно произошло в определенное время и сообразно с целями, для которых оно служило.
Чудесный улов рыбы. Витраж церкви Св. Михаила. Брей. Ирландия
«И пришли, и наполнили обе лодки, так что начинали тонуть». Это была минута страха не от того, что лодки, слишком наполненные, погружались, но знамение это открыло глазам их в Господе нечто такое, чего прежде они не замечали и что исполнило их изумления и благоговения. Петр теперь, как и во многих других случаях, говорит за всех. Он, поймав сетью множество рыбы, сам попал в сеть Христа, видя в своих руках добычу, сам делается добычею, он – такой же человек теперь, каким остался потом, столь же легко поддающийся впечатлениям минуты, начиная сознавать в себе духовное проникновение, по которому он прежде всех исповедал в лице своего Господа вечного Сына Божия, – он не в состоянии долее, в глубоком ощущении собственной своей нечистоты, оставаться в столь близком присутствии Святого. Он «припал к коленам Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный. Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных». В такие минуты все условное исчезает, сердце от полноты изливается и сокровеннейшие его тайны выходят на свет. Глубочайшее чувство в сердце подзаконного человека есть чувство святости Божие, как чего-то угрожающего смертью и разрушением нечистой твари. «Пусть не говорит с нами Бог, чтобы нам не умереть», так говорит народ Моисею, отступивши и стоя вдали; «верно мы умрем, ибо видели мы Бога». В низшем состоянии, среди крайнего нравственного упадка не ощущается противоречие между святостью и нечестием, между Богом и грешником. Но выше этого есть благодатное состояние, в котором это противоречие чувствуется во всей силе: Бог есть сожигающий огнь, пламя которого опаляет не грешника, а только самый грех. Чувствуется более, чем когда-либо, сколь глубокая бездна разделяет грешного человека от всесвятого Бога, но не менее чувствуется, что через эту бездну переброшен мост, где оба могут встретиться и что в ходатае Бога и человеков уже встретились. Его присутствие есть присутствие Бога, но Бога, прикрывшего свою Славу; а потому близость Его могут выносить и грешные люди, и в этой близости мало-помалу приготовляются для славного совершенства, для открытого лицезрения Божия, ибо что было бы смертью для грешника, то будет высшим блаженством тому, кто предуготовлен к сему созерцанием прикровенного сияния воплощенного Слова.
Для Петра было бы неблагоприятно, если бы слово его тотчас исполнилось
