возвеличение будущего Петрова делания в сравнении с его прошедшим. «Человеков», а не жалкую рыбу, как до сих пор, он должен уловлять, и будет уловлять их для «жизни», а не для смерти, как это было доселе с его бедною добычею. «Галилеянин» действительно очень кстати назвал своих апостолов «рыбаками», ибо, как рыбак извлекает свою добычу из воды, где она живет привольно и счастливо, в ту стихию, где она не может дышать и тотчас умирает, так делают и апостолы. Но употребленный термин, выраженный, как мы должны предполагать, весьма удачно предотвращает и исключает такой оборот. Петр должен ловить человеков, ловить «для жизни», а не для смерти. Тех, что были непрестанно носимы среди пучин житейского моря, воздымаемого бурными ветрами, причем малые делались добычею великих и все уподоблялись узникам, мучительно томившимся в страшной мрачной тюрьме, их-то он должен привлечь в безопасные хранительные сети единого Евангелия, и если только они их не прорвут и не вырвутся из своего убежища, то напоследок будут привлечены к берегу из темных водных недр, увидят ясный дневной свет и будут, таким образом, собраны в сосуды для вечной жизни.
Не напрасно само это обетование выражено речью, заимствованною от промысла рыбарей, предпочтительно пред другим близким к нему, например звероловством. Рыбак чаще ловит добычу свою живою. Он привлекает ее к себе, а не гонит прочь и не преследует; и не только привлекает к самому себе, но всех уловленных рыб собирает вместе, подобно как Церковь собирает в свое лоно разрозненные сердца родителей и детей, совокупляет в единое братство рассеянные племена людей. Далее, рыбацкий промысел более требует уменья и искусства, а не телесной крепости и насилия, в этом чуде начинается исполнение пророчества: «вот я пошлю множество рыбарей и будут ловить их». Слова эти, правда, содержат в себе более угрозу чем обетование. Между тем вполне сообразно с духом Нового Завета оправдание угроз ветхозаветных, но в оправдании этом так их преобразовывать, чтобы самое исполнение различалось по внутреннему свойству от первоначального пророческого выражения.
Чудесная ловля рыбы. Витраж церкви Св. Петра и Павла. Бэкингем. Англия
Теперь наступило наше благотворное уловление, благотворное, потому что оно избавляет нас от свободы, исполненной злополучия, так как мы «освободились от греха и стали рабами Богу»; и таким образом, по слову апостола, «плод (наш) есть святость, а конец – жизнь вечная». Но если благовестители Христа суть рыбари, то привлекаемые ими ко Христу уподобляются рыбам.
Этот символический образ, столь часто воспроизводимый в первые времена церкви, вероятно, заимствован не от приводимого здесь изречения Господа, а скорее от вод крещения, в которых люди возрождаются и живут новой жизнью, оставаясь в этой животворной стихии, в которую были погружены. Впрочем, два эти образа не совместимы в одно и то же время, так как они друг друга взаимно исключают. По одному, благословение упрочивается пребыванием в воде, как в животворной
