собственных надежд и стремлений, он поклоняется ему и его символам. Человек проецирует свое представление о мудрости и силе, мужестве на лидеров и поклоняется этим лидерам, словно идолам. В качестве простого рабочего, служащего или управленца современный человек изолирован от своего труда. Рабочий стал мельчайшей экономической частицей, пляшущей под дудку автоматизированной системы управления. Он не имеет отношения ни к планированию производственного процесса, ни к его результату, он редко соприкасается с конечным продуктом. Управленец же соприкасается с продуктом в целом, но изолирован от него, как от чего-то конкретного и полезного. Его задача – выгодно использовать капитал, вложенный другими; товар – для него – лишь воплощение капитала, а не конкретная вещь, которая имеет для него значение. Менеджер превращается в бюрократа, который манипулириует вещами, цифрами и людьми как объектами собственной деятельности. Эти манипуляции называют заботой о человеческих отношениях, хотя управляющий имеет дело с самыми бесчеловечными отношениями между роботами, превратившимися в абстракции.
Равным образом изолировано и наше потребление. Оно определяется не столько нашими реальными потребностями или предпочтениями, сколько рекламными лозунгами.
Как результат бессмысленного и отчужденного труда возникает стремление к полному безделью. Человек ненавидит свою работу, потому что чувствует себя ее пленником и жертвой обмана. Его идеалом становится абсолютное безделье, когда он не должен предпринимать никаких усилий, когда все происходит в соответствии со слоганом фирмы «Кодак»: «Вы нажимаете на кнопку – мы делаем все остальное». Эта тенденция подкрепляется типом потребления, ведущим к расширению внутреннего рынка. Его принцип кратко выразил Олдос Хаксли в своем романе-антиутопии «О дивный новый мир». Один из лозунгов, на который у нас с детства выработался рефлекс, звучит так: «Никогда не откладывай на завтра удовольствие, которое ты можешь получить сегодня». Если я не откладываю удовлетворение своих желаний (а у меня выработался условный рефлекс, что следует желать лишь того, что могу получить), у меня нет конфликтов, нет сомнений, мне не надо принимать решения; я никогда не остаюсь наедине с собой, ибо я постоянно занят – работой или развлечениями. Мне нет нужды осознавать свое «я», потому что я постоянно занят потреблением. Я – система желаний и их удовлетворения; я должен работать, чтобы осуществлять свои желания, а сами эти желания постоянно стимулируются и управляются экономической машиной.
Мы утверждаем, что следуем заветам иудео-христианской традиции любви к Богу и ближнему. Нам даже говорят, что мы переживаем период религиозного возрождения. В действительности мы очень далеки от истинного положения дел. Мы используем символы религиозной традиции и превращаем их в формулы, служащие целям отчужденного человека. Религия стала пустой оболочкой: с ее помощью человек пытается усилить свои возможности
