запнулась.
– Я-то ему зачем нужен? Чего он от меня хотел?
– Выпили, говорит, он просил к Маринке по-хорошему подойти, статью другую подобрать, неосторожность вроде бы.
– И я, конечно, согласился?
Она кивнула.
– Посоветовали адвоката, через которого все вопросы с Валеркой решать будете, и сказали, что Маринку скоро выпустите и статью замените.
Вот сволочь! А ведь действительно к тому идет.
– И когда это он у меня гостевал?
Марочникова, несомненно, ожидала другой реакции и сейчас выглядела несколько растерянной.
– Вчера вечером.
– Вынужден вас огорчить, с восемнадцати часов вчерашнего дня до восьми утра сегодняшнего я находился на дежурстве. И был лишен возможности заваривать чай для Золотова и толковать с ним по душам возле букета цветов за коньяком, икрой, конфетами. Кстати, и подписки у меня нет.
Марочникова молчала.
– Ваш приятель обычный враль и аферист. Меня удивляет, как легко вы поверили в то, что он наболтал.
– Как не верить? Он все может! Ну вот это разве справедливо? – запальчиво проговорила она. – Ничтожество, а как захочет, так и сделает! И слушают его все…
– Так уж и все?
– Пусть он наврал, что у вас был и обо всем договорился, но вы тоже сделаете, как он захочет!
– Неужели?
– Увидите!
Похоже, она действительно убеждена в могуществе Золотова.
– Он хоть и прохвост, но с головой. Потому и других ни в грош не ставит.
Марочникова опять, как после допроса, странновато посмотрела, как стрельнула глазами…
– Я вам нравлюсь?
– Гм… Ну… – Даже мой мгновенного действия компьютер не мог подобрать подходящего ответа.
– Ну вообще-то я ничего себе? Могу мужчине понравиться?
Она многозначительно улыбнулась.
– Наверняка, – галантно кивнул я.
– А для Золотова я только безделушка, которой можно хвастать перед другими так же, как часами! Ему самому безразлично, как выглядит женщина! Он так и говорит: «Мне все равно, пусть будет рожа овечья, ничего, прикроем!» Для него главное – тряпки, деньги… Если у какой-нибудь уродины двадцать платьев да все руки в кольцах, он ей будет все пятки лизать и каждое слово ловить. А мне: «Знай свое место!» Я для него не человек, а лошадь, даже стихи про это написал! Он ведь еще и великий поэт.
– Какие стихи?
– О, там тонкая издевка. Мол, кто он и кто я. Если найду, дам вам почитать.
Марочникова разволновалась не на шутку, лицо раскраснелось и приняло неожиданно злое выражение.
– А сам-то… Если бы вы знали, какое он ничтожество!
Она на секунду замолчала и устало махнула рукой.
– Ладно, не хочу сейчас об этом говорить…
– На допросе вы были настроены
