от друга на расстоянии дюйма. Он давал ей время осознать, что случится между ними сейчас.
Она подняла на него глаза и выдохнула, почти не слыша себя:
– Да…
Он поцеловал ее, и тихий стон, слетевший с ее губ, загорелся в нем ярким пламенем. Она выставила вперед руки, словно пытаясь удержать его. Но разве ей это удастся? Черт, нет, конечно! Много месяцев он мечтал попробовать, какова она на вкус. Будет ли реальность так же хороша, как мечты?
Оказалось – да!
Вкус был божественным.
И казался еще слаще, потому что ее изумительное тело было придавлено его тяжестью – ситуация, взрывавшая мозг.
Поэтому поцелуй стал еще исступленнее.
Она снова издала этот звук. Полустон-полувздох, а ее сердце заколотилось, или это было его сердце? Потому что впервые за все это время она впустила его в свою жизнь. И не просто впустила, а растаяла, полностью отдавшись на его волю. Прижавшись к нему теплым телом. Бормоча его имя. Прильнув еще теснее.
А он уже был глубоко, хотя в мозгу ревели сигнальные сирены. Но все заглушали предвкушение счастья обладать ею и эротический трепет. Поэтому Мэтт продолжал брать все, что давала Эми, желая больше, больше, больше… Желая ее всю, выдыхавшую его имя, хрупкую, извивавшуюся под ним. Он уже потянулся к краю свитера, но замер, услышав какой-то звук… хруст сосновых игл. Кто-то был у палатки. Кто-то ходил вокруг.
Мэтт поднял голову.
– Что это? – прошептала Эми влажными после поцелуя губами. – Медведь?
Он покачал головой. Это определенно человек.
– Жди здесь, – велел он и, одним гибким движением поднявшись с нее, поправил одежду. Не хватало еще, чтобы незваный гость увидел его с бугром в джинсах размером… размером с палатку.
Утро выдалось таким туманным, что в двух шагах ничего не было видно, но Мэтт тщательно обыскал полянку.
Никаких таинственных пришельцев.
И все же кто-то здесь был, оставив примятую траву. Мэтт проверил грузовик, но все было в порядке. Если не считать фонарика, оставленного на заднем бампере. Фонарик исчез.
– Видел кого-нибудь?
Мэтт повернулся к Эми. Она стояла спиной к палатке, со швейцарским армейским ножом в руке, готовая действовать. Волосы растрепаны, рука перевязана. И судя по всему, не задумается напасть. Она все еще была в его свитере, и он в жизни не видел чего-то более сексуального. Впрочем, она даже в мешке из под картофеля выглядела бы сексуально. Хорошо было бы взять себя в руки!
– Кому-то было сказано ждать.
– А я не люблю ждать.
Верно. Она сама о себе позаботится. Беда в том, что он привык заботиться о других, хотя к этому времени следовало бы забыть о чем-то подобном. Именно эта привычка разрушила его жизнь в Чикаго.
Поэтому он оказался здесь. Нужно это помнить. Он приехал сюда вести спокойную жизнь в горах. Жизнь, которая ему нравилась. Она ему подходила. Он любил одиночество, очень любил и не собирался в скором времени менять статус.
И
