ия. Её насыщенная влагой сочная зелень убаюкивала, но одновременно рождала странное возбуждение, обострение ощущений. Как будто следуя сюжету известной сказки, сознание укрыли зеленые очки, которые не только наполняли все вокруг зеленым цветом, но и преломляли действительность. И в этом новом мире странные легенды этой страны казались более реальными, чем жаркие и сухие воспоминания о родной земле.
Искривление времени в полной мере относилось и к библиотеке колледжа, в которой он работал. Современное, уверенное в себе здание новой библиотеки встречало посетителей прагматичным удобством помещений, современным оснащением и эффективной организацией процесса. Уходящие вверх многоуровневые стеллажи создавали футуристическое ощущение бесконечности. Даже название комплекса – Голубой Комплекс – рождало ассоциации с бескрайним небом. Книги здесь были уверены в себе, знали свою цену и место в иерархии учебного процесса. Они были похожи на одетых по форме красивых, образованных и успешных офисных служащих, всегда готовых помочь вам, но при этом достаточно безразличных.
Но для тех, кто не хотел оставаться в уютных современных пространствах, библиотека давала шанс на дайвинг во времени. Для этого нужно было заранее согласовать свой визит в старое здание, и на стойке библиотеки Беркли, входящей в новый комплекс, получить читательский билет, чтобы потом отправиться в путешествие. Дальнейший путь через холлы, лестницы вверх и вниз, павильоны, создавал ощущение небольшого квеста, который одновременно давал понять, что путь к древней мудрости сопряжен с трудностями, и готовил искателей этой мудрости к погружению в иное измерение.
Поначалу, на первом этаже, их встречала выставка кельтской культуры, носившая слегка отрешенный характер. А затем, поднявшись наверх, они попадали в знаменитую Долгую комнату, наполненную тысячами надменных книг. Так же, как и в новых зданиях, стеллажи здесь заполняли многоуровневое пространство до самого потолка. Но если в голубом здании они уходили в небо, то здесь, под полукруглым сводом, тонули в перспективе пространства, затягивали в темный тоннель времен. Здесь книги смотрели на людей сверху вниз, с высоты значимости своего возраста и ценности. Хотя они и были готовы делиться с людьми своими знаниями, но делали это с изрядной долей высокомерия.
Поначалу он любил прогуливаться по действительно длинной галерее, рассматривая череду бюстов. Он бывал во многих библиотеках мира, но галерею такой длины не мог припомнить. Бюсты древних мыслителей, таких как Аристотель, Цицерон, Демосфен и, конечно же, Платон, здесь соседствовали с бюстами деятелей, несомненно, сыгравших большую роль в истории страны, но ему малознакомых, несмотря на его историческое образование.
Постепенно это занятие стало ему надоедать, и в последнее время он посещал этот зал только для того, чтобы поздороваться с бюстом Свифта, которого он по-прежнему считал одним из величайших мистификаторов всех времен. При этом для него оставалось загадкой, являлись ли проблемы с психикой, которые появились у Свифта в последние годы жизни, следствием слишком глубокого погружения в мистификацию, либо, наоборот, склонность к мистификации проявилась на фоне особенностей психики. Впрочем, для него, как и для Алисы, которая, падая в нору кролика, думала о том, едят ли кошки летучих мышек и едят ли летучие мышки кошек, было все равно, какой поставить вопрос, потому что он также не знал ответа ни на один из них.
Закончив приветственный ритуал, он погружался в работу с архивными документами, подобранными ему сотрудниками библиотеки на основании его запросов. Иногда его исследование напоминало ему работу экскаватора, который слой за слоем снимал почву. Время от времени в его ковше оказывались совершенно странные предметы, которые никто не ожидал найти в этом месте. Большая часть из них не имела никакой ценности и не вызывала интереса. Но иногда появлялись любопытные находки, которые тянули за собой ниточку историй.
Он еще раз, с нарастающим возбуждением просмотрел документы. Профессиональный навык работы с архивами позволил ему мгновенно оценить значимость находки и вынудил его сознание выстроить цепочку дальнейших исследований и продвижения материала. На основании предыдущей работы он понимал, что эти документы относились к той части архивов, которые пока еще не были оцифрованы библиотекой, и, возможно, именно поэтому до сих пор не стали достоянием общественности.
Он отложил документы и на некоторое время застыл в легком сомнении. Он всегда считал, что не все тайны должны выходить из тени. Особенно такие, в погоню за обладание которыми могут быть вовлечены огромные деньги. Но сомнение на этот раз не было долгим, он действовал машинально, как будто по внешней подсказке. В обход официальной процедуры он аккуратно отсканировал документы приложением на телефоне и вернул их сотрудникам для возврата в недра архива, где они могли бы и дальше храниться долгие годы, не потревоженные людским вниманием, в том случае, если цепочка информации о документах на нем и замкнется.
Хотя в этом у него были большие сомнения. Его опыт подсказывал, что единожды потревоженные документы очень редко засыпали
