публикации довольно много места уделено его богатому криминальному прошлому, от которого Миренко ныне всячески открещивается. За эту статью он даже подал в суд на редакцию и персонально на Цыганкову, но у тех оказались неплохие юристы, и иски удалось отбить. Как мне рассказала по телефону Маша, крайне недовольный решением суда Миренко публично поклялся восстановить справедливость собственными силами.
– Публичная клятва, как правило, связывает человека по рукам и ногам, – заметил Андрей.
– В каком смысле?
– Не исполнишь – людей насмешишь. Исполнишь – сразу попадешь в число подозреваемых.
– Отчасти я с тобой соглашусь, но тем не менее… И наконец номер третий, на который я обратила внимание. Герой этой публикации Цыганковой – криминальный авторитет средней руки Агарагимов. Не знаю, что уж тогда случилась с Машей, но здесь налицо явный журналистский прокол – нарушение этических и общечеловеческих норм в отношении субъектов журналистского расследования.
– Это как?
– Очень это неправильно и непрофессионально, когда, пылая праведным гневом в публицистическом задоре, журналист начинает издеваться над своими героями: выставлять в неприглядном свете их самих, родственников, любовниц и т. д. Можно ведь так унизить человека в глазах его друзей, коллег, подчиненных, что у него не останется иного выбора, кроме как начать мстить журналисту. Дабы сохранить лицо в глазах окружающих. А в данном случае, как ты понимаешь, речь к тому же идет о так называемом «лице кавказской национальности». А они на такие штуки реагируют особенно нервно и непредсказуемо…
– Что ж, Олька, я лишний раз убедился, что ты у меня большая молодчина и умничка!
– Я у тебя?
– Ну хорошо, пусть будет «ты у нас». Хотя первый вариант мне нравится больше.
– Всё с вами понятно, господин майор. Дело к вечеру – комплимент густеет.
– Но-но, попрошу без намеков! Хотя… Блин, а ведь действительно за всей этой беготней забыл тебе сказать – выглядишь сегодня потрясающе!
– Сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня?
– Ну, положим, вчера я тебя не видел. И, признаться, успел соскучиться.
– Товарищ заместитель начальника по оперативной работе! Давайте-ка будем посерьезнее! Делу – время, потехе – час.
– Боюсь, часа нам всяко будет недостаточно.
– Андрей, если ты сейчас же не оставишь свои скабрезные шуточки, получишь по физиономии! Я не шучу.
– Понял. Умолкаю. Становлюсь серьезнее… А если серьезно, твои аргументы и в самом деле звучат весьма убедительно. Вот только отработать все эти три направления за оставшиеся три же дня абсолютно нереально.
– А почему три? Ты ведь говорил, что ваш доклад Пиотровскому назначен на понедельник?
– Потому
