ей комплименты, читает стихи, обжигая ее уши своим горячим дыханием и шепотом…
– Все это хорошо, но я-то в тебя не влюблена! – сказала Марина Владимиру в один из их первых вечером. – Понимаешь?
– Понимаю. И это совершенно не важно, – ответил он, – я сумею тебе понравиться, вот увидишь.
Это веселое и легкое общение продлилось несколько дней, и вот фестиваль заканчивается, она уезжает из Москвы, подписав контракт, и приедет на съемки в начале только шестьдесят восьмого.
Проходит время. Сначала Марина Влади, будучи в Париже, получила нежное письмо из Москвы. Потом, как раз в тот момент, когда она размышляла над тем, что с ней происходит и почему ей так тоскливо, телефонный звонок оборвал ее невеселые раздумья. Это он. Марина услышала в трубке теплый тембр его голоса и русский язык, напоминающий ей об отце, которого она обожала, – и от всего этого у нее ком встал в горле. Но они говорят. Долго. Обо всем и ни о чем… те самые пустые разговоры, которые Марина так не любила! После разговора Марина Влади положила трубку, и к горлу подкатили слезы, она заревела.
– Да ты влюблена, моя девочка, – ласково сказала Марине мама.
А киноколдунья старается найти своим слезам другое объяснение: много работы, устала, – но в глубине души понимает, что мама права: она ждет не дождется встречи с русским Гамлетом.
Глава 4. Французская колдунья
– Мамочка, пожалуйста, быстрее! – говорила Марина, направляясь к самолету в окружении своих сыновей – Игоря, Пьера и маленького Владимира.
Милица Евгеньевна Энвальд – мама актрисы – только недовольно хмурилась, торопясь к трапу.
– Тебе так не терпится увидеть своего русского Владимира? – с акцентом проговорила она.
– Что ты, мамочка! Все, что я хочу, – это лишь поскорее сесть в самолет и полететь уже в Москву. И еще я хочу наконец отдохнуть от этих тусовок!
Милица Евгеньевна только улыбнулась. Она слишком хорошо знала свою дочь и наблюдала за ней в последнее время для того, чтобы поверить, что Мариной сейчас руководило исключительно желание поскорее сесть в самолет. Милица Евгеньевна решила отправиться в Россию вместе с дочерью, чтобы помочь ей с детьми, а вместе с тем увидеть страну, в которой она не была многие годы. Интересно, изменился ли Петербург с тех пор, как она училась здесь в Смольном институте благородных девиц? Говорят, сейчас Россия совершенно иная… Четыре часа полета и женский голос сообщил, что через несколько минут самолет совершит посадку в Москве.
– Пожалуйста, вернитесь на свои места и пристегните ремни безопасности… – Динамики еще дважды повторили эту фразу бесцветно-вежливым голосом одной из стюардесс – по-французски и по-русски.
Пассажиры воодушевленно завозились. Где-то впереди усталая женщина под ворчание супруга пыталась успокоить надрывно визжащего младенца, который едва ли не все четыре часа не давал покоя всему салону, а рядом, восхищенно перешептываясь,
