style="font-size:15px;"> Вошли Степан, Тимофей, Захар – все с пустыми руками. Обступили обер-полицмейстера, удрученными лицами показывая: вот ведь незадача…
– Ну, поглядим.
Архаров открыл тетрадку и поморщился – она была исписана виршами. Причем вся. Он удивился было – кому взошло на ум смастерить столь длинное стихоплетство, пригляделся – понял: отдельные короткие строчки содержали лишь имена «Ксения», «Димитрий», «Георгий», «Пармен», «Шуйский», стало быть, в руках обер-полицмейстера была пиеса.
К театру Архаров был не совсем равнодушен – в юные годы бегал смотреть кадетов Шляхетного корпуса, которые разыгрывали при дворе трагедии господина Сумарокова. Зрелища были прескучные, но государыня Елизавета Петровна, ныне покойная, им покровительствовала, Архарову же забавно было видеть молодых людей, коих он знал в мундирах, обряженными на театральный лад и возглашающими вирши. Кончилось тем, что он этим увеселением объелся – как-то на масленицу удалось ему посмотреть шесть трагедий подряд, и как отрезало. Впоследствии он бывал в петербургских театрах, но в московских – ни разу.
Архаров перелистал и даже потряс тетрадку – ничего не выпало.
– Сдается, там днем актеришка какой-то пробегал и потерял, – сказал он архаровцам. – Теперь ему ролю учить не по чему. Клашка, забирай. Будешь мимо воронцовского театра пробегать – занеси. Федька, показывай пистолет… ишь ты, занятно…
Шварц, узнав про покушение, был сильно недоволен. Заперев изнутри дверь кабинета, он принялся читать Архарову нотацию.
– Все не так делается, сударь, все не так, – сказал он. – Теперь хоть, сударь, наберитесь ума да будьте осторожны. Брать с собой четверых полицейских да парнишку на облучке в вашем положении – ребячество. Следующая же пуля ваша будет. И извольте наконец хороших кобелей у себя на дворе завести. Спустили бы кобелей – они бы за людей всю работу сделали.
Архаров молчал.
– И полицейские пока еще плохо обучены. Что им помешало хоть одного злодея в плен захватить? Максимку же следует отметить и выдать ему наградные.
Что помешало – Архаров знал, да не хотел рассказывать. Он сам и помешал – когда в общей суете шлепнулся, подчиненные, все бросив, поспешили к нему – спасать.
– Как погляжу на наших молодцов, так и вспоминаю с печалью пресловутого Ваньку Каина, – сказал Шварц. – Было бы вашей милости ведомо, он умнейшую мысль породил, только воплотить не успел. Кабы успел – нам бы с архаровцами поменее хлопот вышло.
– А что за мысль? – спросил Архаров, словно не замечая, как ловкий немец назвал полицейских, поди знай – по привычке или с умыслом.
– А училище собрался открывать – сыскное и для иных государевых нужд. Думал набрать туда сирот и учить полицейскому ремеслу, сам даже грозился приходить в классы, вести занятия. Но тут Алексей Данилович до него добрался, стало не до учеников.
– Алексей Данилович?
– Господин Татищев, бывший в ту пору у нас генерал-полицмейстером.
– Рассказал
