елким и несущественным. Единственное, чего мне всё ещё хотелось, это не забыть те несколько вещей, ради которых я, собственно говоря, сюда и попал…
Поднимаю голову и гляжу вверх, но на голубом небе ни облачка. Линия горизонта, где сливается зелень с тёмно-голубым краем неба, слегка размыта и невообразимо далека. Но у меня хватит сил добежать до неё. Хотя… зачем мне это? Что я там забыл? И сам уже в точности не помню.
Может, лучше остановиться и упасть в траву? Мне так давно хотелось этого!.. Разглядывать, как стебли покачиваются от лёгкого дуновения ветра, как наливается молочной белизной волнующийся шар одуванчика рядом. Слушать, как травинки трутся друг о дружку и как новые ростки выкарабкиваются из земли к свету, тихо нашёптывая что-то собрату.
Можно, наверное, на время забыться в этой траве… Но тогда вещи, ради которых я здесь, так и останутся невыполненными. А мне этого меньше всего хочется.
…Глаза режет яркий свет даже сквозь сомкнутые веки. В ушах какой-то неясный гул, а в висках колотят тяжёлые и болезненные удары. Мне уже знакомо это состояние. Единственное желание – продолжать спать, чтобы хоть во сне было поменьше света и гула…
– Даниэль, возвращайся, – сквозь шум в ушах пробивается чей-то далёкий голос. – Мы знаем, что ты с нами. Тебя все ждут, давай…
Мне так спокойно и приятно лежать на зелёном травяном поле среди одуванчиков, разглядывать небо и далёкий горизонт, ни о чём не думать и никого не видеть. Наслаждаться необычным покоем и тишиной… Зачем вы мне мешаете?..
– Может, сделать ему ещё один укол, чтобы поскорее в себя приходил? – спрашивает голос.
– Не надо, – отвечает другой голос. – Дайте ему ещё пять минут. Он и без укола справится. Первый раз, что ли?
– Время не терпит!
На самом деле никакого укола не будет. Просто мне в руку воткнуты две или три капельницы, и к каждой из них можно подсоединить шприц. Когда это произойдёт, я почувствую, как по руке побежит что-то холодное и чужеродное, и сразу же следом лёгкая, покалывающая волна покатится по груди и спине к затылку, меня легонько тряхнёт, и я вначале задохнусь, а потом переведу дыхание и смогу спокойно открыть глаза. Было уже такое в прошлый раз, когда врачам показалось, что я долго не прихожу в себя.
– Смотрите, моргает ресницами и шевелит пальцами, – снова доносится голос, – наверное, услышал про укол и показывает, что он не нужен. Что я вам говорил?
С трудом открываю глаза и пытаюсь сквозь мутную пелену разглядеть окружающих.
– Ну, вот и замечательно. С возвращением, Даниэль!.. Включайте видеокамеру.
«…Я, Даниэль Штеглер, сотрудник полиции, в рамках своих служебных обязанностей занимался сбором фактов и раскрытием израильского филиала международной сети торговцев оружием. За время работы мне удалось определить и выявить каналы поставки крупных партий оружия в наш регион из Украины, Беларуси, России, Китая и некоторых других стран. Более того, мне удалось войти в контакт с организаторами трафика – гражданами России Баташовым Дмитрием по кличке Бот и Дзагоевым Русланом по кличке Глен. Нашим спецслужбам и прежде было известно, что они промышляют контрабандой наркотиков, однако по мере разработки банды выяснилось, что сферы их криминальных интересов шире, то есть они, помимо наркотиков, занимаются и оптовыми оружейными поставками. А если принять во внимание денежные доходы от продаж оружия, то это вполне можно считать их основной сферой деятельности. Наркотики – побочный бизнес…»
– Извините, что прерываю вас, Даниэль, но мы готовим вашу будущую пресс-конференцию перед ведущими мировыми информационными агентствами, и нам хочется, чтобы картина была достаточно полной и объективной. Руководителям операции и вам, как непосредственному исполнителю, журналисты будут задавать много каверзных вопросов, и лучше всего, чтобы вы в своём вступительном слове заранее ответили на наиболее вероятные из них. Например, такой: если оружие, поставляемое Баташовым и Дзагоевым, предназначалось, в частности, палестинским террористическим группировкам, откровенно ненавидящим Израиль, то как Баташов и Дзагоев решились довериться вам, гражданину Израиля? Ответы на подобные вопросы, согласитесь, всегда лучше иметь в кармане заранее…
– Бот и Глен знали, что я еврей, но им нужен был в Израиле свой человек, которому они доверяли бы полностью. Их не насторожило даже то, что я бывший работник российских правоохранительных органов. Хоть к таким, как я, у них традиционная профессиональная неприязнь, они понимали: если я оставил работу в российской милиции и приехал сюда начинать жизнь с нуля, значит, у меня имелись на то серьёзные причины. Как пример – разногласия с моими бывшими сослуживцами и, может быть, даже с законом. Кроме того, у них, несомненно, была возможность сто раз проверить по своим каналам, что я не вру. И они это, как я убедился, сделали. Их удовлетворило, что я оставил работу в милиции, или, как сегодня её называют, в полиции, но не как сотрудник,
