и зачем мне любить какого-то там Джонни Деппа, который неизвестно где? А Рожнов – вон рядом по коридорам ходит…
– При прочих равных?! – решил добить её Лепилов.
– Рожнова, Рожнова, – вразумительно повторила Стасенька, и только тут до неё дошёл смысл их милой беседы.
После публичного заявления о своей любви к Рожнову деваться было некуда – нужно было от слов переходить к делу. Стасенька не обладала ни слишком богатой фантазией, ни излишней романтичностью, поэтому поразить сердце своего избранника решила не где-нибудь, а прямо в институтской столовой.
Точно рассчитав время и место, она подошла к его столу:
– Простите, здесь свободно?
Свободно было не только здесь, Рожнов это заметил и оценил:
– Да, пожалуйста… Разрешите…
Он галантно помог Стасеньке составить тарелки и отнёс к стойке её поднос. Вернувшись, стал не торопясь хлебать суп и выразительно смотреть. Потом сказал с загадочной улыбкой:
– Вы домой на праздники не летали, а я летал!
Стасенька сосредоточилась.
– Похоже.
– Почему?
– Вид испуганный.
Он засмеялся и продолжил:
– Мне каждый месяц места бронируют. Хотите, вам забронирую?
– К вам? – мило пошутила Стасенька.
– Могу и к вам, – ответил он несколько озадаченно.
– Спасибо, – с самой очаровательной из своих отработанных улыбок поблагодарила она и мысленно добавила: «…и на том».
Дальше всё пошло обычным путём:
– Между прочим, меня зовут Вадим.
Как будто Стасенька этого не знала! Как будто не его «заветными вензелями» расписала она целый лист в тетради по французскому!
– А меня зовут Станислава.
– О! Вы, случайно, не полька?
– Случайно, нет, а что?
– Да нет, ничего. Просто вспомнилось: «Нет на свете царицы краше польской девицы» – так, кажется?
– Вы это мнение разделяете?
– Разделял до сегодняшнего дня.
– Если это комплимент, то спасибо, – ну, и так далее.
По всем признакам, упомянутой Лепиловым Аннет к тому времени уже была дана отставка.
Сэнди и прочие просто отпали, когда в разгар обычного веселья в 814-ю постучали, и на пороге появился Вадим Рожнов, собственной персоной.
– Привет честной компании! Здравствуй, Стасенька! Мы к тебе в гости – не прогонишь?
Был он не один – для храбрости прихватил с собой Вайнберга. Стасенька тогда Генриха совсем не знала и, небрежно кивнув обоим, продолжила прерванный их вторжением разговор:
– История педагогики, конечно, ужас, но я уже начала писать шпоры. А вот что я точно не сдам, так это литературу… Господи, как я её ненавижу! Нет, так-то, конечно, можно бы сдать, но Софье – бесполезно…
– Почему же? – осторожно полюбопытствовал Генрих.
– А! Ты не знаешь, какой она
