его на кухню и посадил у самого холодильника.
– Жрите, Гайдар Тимурович, – просто сказал президент, распахивая холодильник, полки которого все были забиты докторской колбасой. Президент знал слабость Шкуро и специально для него держал этот холодильник. Это был специальный холодильник для нежданных гостей. – Как закончите, придёте ко мне. Я в библиотеке буду. Там и поговорим. Помните, где библиотека?
– Угу, – кивал головой Шкуро. В этот момент он откусывал большой кусок от палки докторской колбасы.
– Ну давайте тогда, жрите, – сказал президент. – Жду, в общем. Приятного Вам аппетита, – сказал президент, косо глядя на начальника Имперской Службы Безопасности Первого Союза.
– Угу, – только и смог произнести Шкуро в ответ.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
В то время как Волшебник с Раисой ехали на дачу, что в тридцати километрах от города, а Шкуро подъедался у холодильника президента, Лев Николаевич Беломор входил в кабинет к начальнику районного отделения Имперской Службы Безопасности, полковнику Никитину.
Никитин с тревогой ожидал предстоящего разговора. Беломор так просто никогда не приезжает. В лучшем случае, он посылал за Никитиным. Но чтобы так… явиться самому… такое случилось в первый раз.
– Что, Сергей Сергеевич, – начал Беломор, – не ожидали?
– Честно говоря, Лев Николаевич, нет. Но… Видать тому есть причина, что – сами и так поздно.
– Сергей Сергеевич, Вы, может быть, слышали, что я женюсь? – спросил Беломор полковника.
– Слышал, Лев Николаевич, что от Вас невеста сбежала, – уклончиво отвечал полковник. – Говорят, прямо из дворца бракосочетания дёру дала?
– Люди, Сергей Сергеевич, они непостоянны. Люди постоянно меняются. Так что ничего страшного. Всё утрясётся. Можете не беспокоиться.
– Ну, дай-то Бог, дай-то Бог, – быстро залепетал Никитин. – Может, коньяку хотите?
– Ты пей, полковник, а я посмотрю. Очень я люблю смотреть, как другие пьют. Мне радостно становится на душе, когда я вижу человека добровольно уничтожающего свой мозг. Обожаю идиотов.
Никитин достал из тумбочки бутылку и стакан, дунул в стакан и налил его до самых краёв.
– Ваше здоровье, Лев Николаевич, – сказал Никитин и не спеша выпил всё до капли.
– Красиво у тебя это получается, полковник, – с восхищением сказал Беломор. – Где учился только?
– Этому не учат, – отвечал полковник. – Это врождённая способность. Врождённая в том случае, если, конечно, это смысл твоего бытия, – уточнил Никитин. – Я закурю с Вашего разрешения.
– Кури, Сергей Сергеевич. Я бы с радостью выкурил с тобой сигару, но… рак лёгких… сам знаешь.
«Какого чёрта он припёрся? – думал Никитин, раскуривая толстую и длинную сигару, – ведь не любоваться же в самом деле на то, как я пью и курю. Про него, конечно, разные слухи ходят, но… чтобы такое было в действительности, в это слабо верится.»
– Ничего
