ей богу, глупо! Но поётБлагородство, спесь надменная звенит.
Кодекс чести дворянина? Ерунда!
Узаконено убийство, ведь дуэль.
И перчатку бросить гордо. Выбирай! —
Шпага, сабля или всё же пистолет…
…А сейчас всё проще стало – каждый сам
В драку лезет кулаками помахать.
Ну, и что кому докажешь ты, «братан»
Иль «браток»? Да всё равно, как вас назвать!
«Множество лиц помнит вечер…»
Множество лиц помнит вечер,
Знает людской маскарад.
Волнами льётся на плечи
Чёрных волос водопад
И взгляд исподлобья насмешлив,
Но цвета зрачков не понять.
Томный, загадочный вечер
В душу заглянет опять,
Чтобы понять человека
Каждого в мире, познав
Истину скрытую вечно
В сердце любого из нас.
К барьеру!
«К барьеру, господа, к барьеру!»
Промозглый ветер плащ срывал,
Как закулисную портьеру,
И кудри русые трепал.
Вот так мне грезится порою,
Когда неправедность вокруг
Сжимает злостью моё горло,
Хоть не святой я сам.
Мой друг,
Побудь немного секундантом —
Я вызван миром на дуэль,
Перчатку бросил мне. И насмерть
Мы будем биться, кто сильней.
Конечно, мир меня искусней
На шпагах. Меткий он стрелок.
Но, умирая, знать я буду,
Что попытался, пусть не смог.
«К барьеру, господа, к барьеру!»
Гляжу в прищуренный зрачок
И вижу свет и тьму. Мир зверем
Оскалится, спустив курок…
***
Несерьёзен по-взрослому? Пусть!
Я лелею приятную грусть
На изгибах корявой строки,
Оставляя другим этот путь —
Путь взросления, бед и невзгод,
Счастья, радости водоворот.
Оставляю – не жалко – пускай
Кто-то сильный возьмёт и пройдёт.
Я же, строками пачкая лист,
Остаюсь созерцать эту жизнь,
Словно не было в мире меня,
Словно шаг – и срываешься вниз.
И на камни подножия скал
Упаду. Не хитрил, но играл.
И ответить за это готов,
Хоть сейчас, хоть за гранью зеркал.
Не хочу повзрослеть, пусть обрюзг,
Полысел, постарел, пропил грусть,
На гроши разменял все стихи
И забыл, потерял я свой путь…
«Однажды захотелось стать актёром…»
Однажды захотелось стать актёром…
Нашёл в комиссионке я сюртук
Начала века позапрошлого и вскоре
Носить везде его я начал вдруг.
Манеры девятнадцатого века —
Сам князь Болконский не найдёт изъян.
Но сторониться стали все коллеги,
Приятели
