Танэ, раз ты думаешь, что всё дело в силе… – Голос Праматери изменился до неузнаваемости, наполнился чудовищной мощью и пронёсся по Тетису, затрагивая каждый уголок этого мира. Начавшаяся тряска изрядно напугала и без того не находящих себе места химер. Праматерь окутало мерцание. – Властью имени моего нарекаю тебя Апостолом моим. Властью имени моего назови единого из каждой расы детей моих Апостолами владычества моего, равными себе. Привнеси волю мою в мир мой. – После величественно произнесённых слов мерцание перекинулось на ба’астидку.
Землетрясение окончилось, рассеялось мерцание, и в наступившей тишине уже все химеры из присутствовавших здесь пали ниц. Не преклонилась только сидевшая бок о бок с прародительницей Жрица Искажений, которая округлившимися глазами озиралась по сторонам.
Праматерь устало вздохнула и заговорила вполне обычным чарующим голосом, который после произошедшего перестал казаться чем-то реальным:
– Насчёт «воли моей»… Это просто слова, подтверждающие благословение. Не бери в голову. Всё, теперь у тебя есть сила. Делай с этой силой, что хочешь.
– Благодарю Вас, Праматерь. – Жрица Искажений склонилась настолько, насколько ей позволяло это сделать её старое тело. – В этот раз Ваши дети оправдают Ваши ожидания, вот увидите.
– Я уже увидела всё, что могла. Вполне достаточно для того, чтобы никаких ожиданий не осталось. Не будь такой высокомерной, постарайся оправдать хотя бы свои собственные ожидания, прежде чем говорить о чужих. – Матерь Искажений встала и уже собралась покинуть это место, но остановилась и вновь обернулась к готовой разрыдаться старой ба’астидке. – Знаешь… Пока ты в таком теле, у меня язык не поворачивается называть тебя кошкодевочкой. Тебе и самой, наверное, неудобно будет жить в подобном состоянии…
Танэ’Ба’Сей, буквально разваливающаяся от старости, подняла голову и посмотрела ту, кого почитала всей своей душой. Она увидела едва заметный проблеск тепла на лице Матери Искажений, и по-детски улыбнулась в ответ. Танэ вытерла слёзы и посмотрела на свои руки. На свои детские руки. Кошкодевочка запустила тонкие острые коготки в пятнистый искрящийся мех. Янтарные кошачьи глаза почти уже девушки возрастом чуть более восьми Всеурожаев хоть и сияли вновь, были слишком мудры для этого молодого тела.
Матерь Искажений окинула взглядом своё творение:
– Да, так намного лучше. Можешь повзрослеть, если захочешь, но ты и сама, возможно, заметила, что радости в этом не так уж и много.
Праматерь отвернулась от вечно юной ба’астидки и круговым движением взмахнула перед собой рукой. Перед ней появилась воронка, исторгающая гигантский пепел и пучки молний. Воронка росла, Праматерь шла к ней.
– Праматерь, неужели Вы вновь покидаете нас?! – Жрица искажений бросилась было к прародительнице химер, но умудрилась запутаться в ставших чрезмерно
