свои взгляды, и напряжение спало, однако я чувствовала себя использованной салфеткой.
Видение
Пахло лаком.
Я отстранённо смотрю перед собой, пытаясь укротить собственное сердце, как дикую лань, но оно не поддаётся – капризничает.
Перед глазами двоится, изображение нечёткое, будто человечество лишено фокуса. Этот факт, признаюсь, напугал меня, тем не менее, все встало на свои места, когда Сесилия присела за стол. Я вернулась в свой любимый прежний «Старый гном», где порой мелькал аромат бабушкиных отваров и мятных пряников. Здесь все также, как было до смерти бабули, отчего душа моя наливается теплом и приятными воспоминаниями. Те же стены, те же полки со всякими баночками и склянками, та же атмосфера таинственности… Бабушка разливает горячий чай, и помещение наполняется ароматом фруктов. Это божественно!
Сесилия выглядит сосредоточенно и спокойно. Её уголки рта подняты вверх, но она не улыбается и не смотрит на меня – только на струю чая, пар которого окутал мое лицо, в последствии чего кожа распарилась, покрывшись кристалликами пота.
– Я очень скучаю по таким посиделкам, – пожаловалась я мертвой ведьме, улыбнувшись глазами.
Голос мой звучал необычно, будто под водой, словно… в вакууме.
Бабушка, наконец, разливает чай и себе, а после убирает чайник в сторону, выдыхая полной грудью. Она с тоской смотрит на меня и грустно хмурит брови, точно мне удалось где-нибудь снова напортачить. Однако я ничего не делала. Вроде бы.
Мне очень хочется спросить её про охотников, о лекарстве. Мне нужна бабушкина помощь, но, думаю, ведьме об этом известно, ведь мёртвые наблюдают за нами. Тем не менее, Сесилия не спешит раскрывать карты. Это удручало.
Отпиваю глоток фруктового чая и прячу глаза, ощущая, как по ногам и рукам бегут мурашки. Странно. Да ещё и вдобавок Сесилия молчит, будто ей рот зашили.
Молчание позволяет мне воспользоваться затянувшейся паузой и изучить внешний вид пожилой женщины: кожа бледная и морщинистая, похожая на потрескавшуюся глину в жаркий день. В глазах отсутствует жизнь – кажется, что в них блуждает с воем ветер. Глядя на Сесилию, можно сказать, что после смерти люди все равно продолжают стареть. Нормально ли это?
Внезапно бабушка достаёт откуда-то сервиз с восхитительными яблоками и кладёт на центр стола. Фрукты прекрасные: свежие, спелые и сочные. Аж аппетит разыгрался. Она смотрит мне в глаза, затем кивает на яблоки. Хочет, чтобы я съела. Ну, окей, здесь меня уговорить долго не придётся.
Я смотрю на маленькую пирамиду из красных яблок, в которых видно мое отражение и взором ищу самую лучшую, поскольку очень брезглива и достаточно капризна (спасибо за это тетушке Бри, у которой характер, мягко говоря, жгучая крапива).
К моему счастью, все фрукты хороши. Причмокнув, беру яблоко в руку и не мешкая откусываю небольшой кусочек, ощущая, как льётся по языку сладкий сок нектара. Вкуснотища. Бабушка сложила губы в невидимую полосу и сделалась совсем серьёзной, а её кисти опустились на край стола. Вдруг вкус во рту меняется… Если ещё
