Гори, гори, моя звезда!. Коллектив авторов

      Ворон к ворону летит,

      Ворон ворону кричит:

      Ворон! где б нам отобедать?

      Как бы нам о том проведать?

      Ворон ворону в ответ:

      Знаю, будет нам обед;

      В чистом поле под ракитой

      Богатырь лежит убитый.

      Кем убит и отчего,

      Знает сокол лишь его,

      Да кобылка вороная,

      Да хозяйка молодая.

      Сокол в рощу улетел,

      На кобылку недруг сел,

      А хозяйка ждет милого,

      Не убитого, живого.

      Снова тучи надо мною

      Собралися в тишине;

      Рок завистливый бедою

      Угрожает снова мне…

      Сохраню ль к судьбе презренье?

      Понесу ль навстречу ей

      Непреклонность и терпенье

      Гордой юности моей?

      Бурной жизнью утомленный,

      Равнодушно бури жду:

      Может быть, еще спасенный,

      Снова пристань я найду…

      Но, предчувствуя разлуку,

      Неизбежный, грозный час,

      Сжать твою, мой ангел, руку

      Я спешу в последний раз.

      Ангел кроткий, безмятежный,

      Тихо молви мне: прости,

      Опечалься: взор свой нежный

      Подыми иль опусти;

      И твое воспоминанье

      Заменит душе моей

      Силу, гордость, упованье

      И отвагу юных дней.

      Кто при звездах и при луне

      Так поздно едет на коне?

      Чей это конь неутомимый

      Бежит в степи необозримой?

      Казак на север держит путь,

      Казак не хочет отдохнуть

      Ни в чистом поле, ни в дубраве,

      Ни при опасной переправе.

      Как стекло булат его блестит,

      Мешок за пазухой звенит,

      Не спотыкаясь, конь ретивый

      Бежит, размахивая гривой.

      Червонцы нужны для гонца,

      Булат – потеха молодца,

      Ретивый конь – потеха тоже,

      Но шапка для него дороже.

      За шапку он оставить рад

      Коня, червонцы и булат,

      Но выдаст шапку только с бою,

      И то лишь с буйной головою.

      Зачем он шапкой дорожит?

      Затем, что в ней донос зашит,

      Донос на гетмана-злодея

      Царю Петру от Кочубея.

      Я вас любил: любовь еще, быть может,

      В душе моей угасла не совсем;

      Но пусть она вас больше не тревожит,

      Я не хочу печалить вас ничем.

      Я вас любил безмолвно, безнадежно,

      То робостью, то ревностью томим;

      Я вас любил так искренно, так нежно,

      Как дай вам Бог любимой быть другим.