хотел возразить, но тут влетел Петр Лютый.
– Пулемет бьет! Навел-таки помещик!
Они поспешили на улицу, прислушались. Трещало уже как будто с трех сторон, и пули свистели над крышей, где вяло, нехотя занималась заря. Со всех ног во двор бежали командиры.
– Чубенко, обоз у нас на вес золота. Хватай его и за горку. Там закрепитесь, – приказывал Махно. – А вы, Рябко, Щусь, Петренко, Вакула – каждый на своем участке выдвигайтесь и бейте! Быстро!
На улице скрипели подводы, мелькали всадники.
– К горе! К горе! – указывал им Батько, а сам торопился в обратную сторону, на зарево рассвета. Показались последние хаты. Дальше угрюмо чернело поле. Над ним клубился туман. Из него вынырнула тачанка, и несколько верховых летели. Семен Каретник бросился к ним.
– Стой! Что такое?
Нельзя было понять, где противник, каков он. Тачанка притормозила.
– Пулеметчик ранен. Они… сзади! – растерянно прохрипел кучер, указывая кнутом на поле. Теперь и Махно увидел, как из тумана выплывают ряды вражеских солдат. Он хотел вскочить на тачанку и припасть к пулемету, но ее уже и след простыл.
– Я ж вам, б…! – ругнулся Нестор, сжав кулаки. Пуля с посвистом чмокнула в глиняную стену хаты. Он невольно пригнулся.
– Держи, Батько!
Лютый подал ручной пулемет. Махно кинул его на спину Петру. Тот опустился на колени, спросил:
– Годится? Пали! – и они ударили по наступающим. Те не ожидали отпора, замешкались, падали. Лютый отстегнул, подал новую ленту. Из села перебежками выдвигались повстанцы.
– Вперед, хлопцы! – призывал их Алексей Марченко. Казалось, еще немного и противник дрогнет, отступит, как бывало не раз. Австрийцы и румыны, варта, гайдамаки уже не рисковали. Похоже, это мадьярские стрелки. Дрогнув по центру, теряя убитых, они тут же зашли с флангов, густо кидали гранаты и прицельно стреляли. Вот уж рядом!
Забыв, что это их родная земля, что собирались мстить, необученные повстанцы побежали. Вместе с ними спешно отступили Махно, Каретник, Лютый. Пулемет системы «Люйс» бросили. По пятам рвались гранаты. Нестор гневался. Их гнали, словно гусей. Откуда у оккупантов такая дерзость? Или просто умеют драться, мерзавцы? А ведь и правда умеют.
– Учитесь, сынки! – крикнул Батько с непонятным бойцам азартом. – Вот так нужно воевать!
Он схватил карабин у какого-то повстанца, прицелился. Бац, бац, попал же, попал! Плечом к плечу метко стреляли Щусь и Петренко. Но противник наступал неудержимо. Вот и окраина Старой Темировки. Всё. Устоять невозможно и прятаться негде. Дальше чистое поле до самого гребня горки. Нужно уходить и как можно скорее.
– Батько, Батько!
Нестор оглянулся. Сзади стояла Ивка – невеста тяжело раненного еще в Дибривках повстанца, худенькая, остроносая.
– Ты почему здесь? – поразился Нестор. – Где твой жених?
– Там.
– А ты зачем…
– Ось пидождить. Ваша Тина тоже тут!
«Ну, е… твою!» – чуть н�
