полный бокал коньяка. Она выпила его одним залпом, даже не поморщившись (со стороны это выглядело так, будто пить коньяк в таких дозах для нее обыденное дело) и потянулась за бутербродом.
– Такой благородный напиток не закусывают «Докторской» колбасой, – не меняя тона и не показав признаков даже малейшего удивления, продолжил Ибрагим.
– Да, но это лучше, чем кошачий корм, – как-то печально произнесла Ольга, – а у Вари больше ничего съестного дома нет. Правда, вот еще сыр, но он какой-то совсем несъедобный.
– Мы видели, что у нее в сумках, – Ибрагим кивнул своим «братьям», – и мы взяли на себя смелость кое-что добавить к вашему столу. – Пока его соотечественники опустошали принесенные пакеты, Ибрагим продолжал: – В подвале уже все убрали, тело сейчас везут за город, где его и найдет полиция, а может, и не найдет. Смотря как искать будут и будут ли искать вообще. Мы сейчас уйдем и не будем вас беспокоить. Я оставлю тебе, сестра, свою визитку, чтобы ни случилось в твоей жизни, нет такой проблемы, которую мы не решим для тебя. Ты очень сильная женщина, но больше, пожалуйста, никому ничего не рассказывай. Варвара, как завороженная кивнула головой. Ольга в этот момент очень напоминала пьяненького Петруху из фильма «Белое солнце пустыни», слегка покачивалась и умиротворенно улыбалась.
– Это я вовремя зашла, – вдруг изрекла она, глядя на увеличивающуюся на столе гору деликатесов. – Пир Лукулла.
Они ушли из квартиры так же тихо, как и вошли в нее. Ольга, на удивление стремительно оказавшись у входной двери, быстро закрыла ее на все замки и даже цепочку накинула, ровным шагом вернулась на кухню.
– Там, в коридоре, еще огромное ведро с розами стоит.
Варвара снова кивнула головой.
– Я жутко хочу есть, я просто очень хочу есть.
– Сначала давай еще по глоточку, – предложила Ольга, одновременно наполняя бокалы, – а то меня совсем не берет. И почему ты им не сказала, что главный тебя выживает из клиники? Надо ковать железо, пока оно горячо.
– Оль, ты что, хочешь, чтобы нашего главного врача нашли рядом с этим педофилом? Я, конечно, кровожадна, но в разумных пределах. И еще мне почему-то кажется, что педофила, или то, что там от него осталось, никто и никогда не найдет.
– Извини, не подумала, что здесь вопросы решаются так радикально, – уже с полным ртом пропыхтела Ольга и потянулась за новой порцией копченого мяса. – Копченое мясо лучше, конечно под водочку, но у нас не Версаль, и всяко лучше, чем «Докторская». О, а здесь в термопакете что-то горячее… Шашлык!!! Это просто вау!!! Сейчас, как верблюд наемся на две недели вперед. Слушай, подруга, а ты чего не ешь? Ты же говорила, что голодная…
– Не могу, – Варвара сглотнула подступившую тошноту, – даже смотреть на еду не могу. Все вдруг перед глазами всплыло… Господи, как люди могут убивать друг друга… Самой жить не хочется!
– Это был не человек, даже не животное. И хватит заниматься черт-те чем. Этот гад получил по заслугам. Ты меня
