о чем мы просим, святейшая императрица, – это инструменты для исполнения твоей воли…
Мать пристально посмотрела на него, а потом нервно оглядела собравшихся. Казалось, правительница вздрогнула от серьезности их взглядов. Наконец она устало, капитулируя, махнула свободной рукой.
– Почитай саги… – начала Эсменет, не дыша, и сделала паузу, чтобы придать своему голосу твердость. – Почитай саги, историю Первого Апокалипсиса, и спроси себя: «Где же боги? Как Сотня может это допустить?»
Маленький мальчик мог видеть хитрость за манерами и словами своей матери. Молчание овладело Императорским Синодом, так велика была сила ее вопроса.
– Телли… – сказала императрица, указывая на свою дочь, которая сидела рядом с ней в нелепой замысловатой одежде. Ужасно худая, она была похожа на птицу, застрявшую между слишком большим количеством крошек и невозможностью выбирать. – Скажи им, что говорят последователи школы Завета.
– Боги… они конечны, – объявила Телиопа слишком сильным для голодной угловатости ее тела голосом. – Они могут постичь только конечную до-долю существования. Они постигают бу-будущее, конечно, но с позиции, которая их ограничивает. Не-Бог обитает в их слепых пятнах, следует по пу-пути, о котором они совершенно не подозревают… – Она повернулась, переводя взгляд с одного мужчины на другого с нескрываемым любопытством. – Потому что он и есть забвение.
Мать положила свою руку поверх руки Телли в легкомысленном жесте благодарности. За панелями своей ложи молодой принц Империи сильно поранил ногтями ладони, сжимая кулаки.
«Она любит меня еще больше!» – подумал он.
«Да, – согласился голос, – она любит тебя больше».
Императрица заговорила с новой уверенностью:
– Есть мир, милорды, скрытый мир, мир теней, который боги не могут увидеть… – Она переводила взгляд с одного консула на другого. – Боюсь, теперь мы ходим по этому миру.
Ее встретила стена недоуменных взглядов. Даже Пансулла, казалось, растерялся. Кельмомас чуть не запищал от радости, так он гордился своей матерью.
– А Сотня? – прохрипел старый Тутмор, консул короля Хога Хогрима Се Тайдонна, и глаза его наполнились неподдельным страхом. Вслед за ним послышались встревоженные голоса.
Эсменет одарила всех кислой улыбкой.
– Боги раздражаются, потому что, как и все души, они называют злом то, чего не могут понять.
Еще более изумленное молчание. Кельмомас поймал себя на том, что весело щурится. Почему кто-то должен бояться богов, было выше его понимания, не говоря уже о таких привилегированных и могущественных глупцах, как эти.
«Потому что они стары и умирают», – прошептал тайный голос.
Пансулла по-прежнему оставался в Щели. Теперь он стоял прямо под императрицей.
– Так… – сказал он, глядя на остальных стратегически пустым взглядом. – Значит, это правда? Боги… всемогущие
