Поверх беспорядочного нагромождения крыш и строений он увидел вдалеке строй гвардейцев, проводивших учения в одном из прибрежных лагерей. С каждым днем прибывало все больше солдат, так много, что для него стало невозможно искать приключений старым способом.
– Телли, – послышался сверху голос матери. – Пожалуйста, не могла бы ты заверить лорда Санкаса, что я не шпион-оборотень.
Патриарх побледнел.
– Нет… Нет! – выпалил он. – Это уж точно нет…
– Мать не-не шпионка, – перебила его Телиопа.
Руки матери, да и вся она целиком, ускользнула от мальчика. Всегда помня о своем низком росте, императрица использовала вид за стеной как предлог, чтобы отойти подальше от надвигающегося на нее патриция. И теперь она посмотрела на Менеанор.
– Наша династия, Санкас, – это… сложный вопрос. Я говорю то, что говорю, по уважительной причине. Мне нужно знать, что у тебя достаточно веры, чтобы доверять этому.
– Да, конечно! Но…
– Но что, Санкас?
– Майтанет – это святой шрайя…
Кельмомас смотрел, как мать улыбается своей спокойной, обаятельной улыбкой, которая говорила всем присутствующим, что она чувствует то же, что и они. Ее способность выражать сочувствие, как он уже давно понял, была самым сильным ее качеством – а также тем, что больше всего заставляло его ревновать.
– Действительно, Санкас… Он – наш шрайя. Но факт остается фактом: мой божественный муж, его брат, решил доверить мне судьбу Империи. Почему так может быть, ты не задумывался?
Болезненно прищуренное лицо мужчины смягчилось от внезапного понимания.
– Конечно, святейшая! Ну конечно же!
Люди бросают жребий, понял принц Империи. Они рисковали временем, богатством, даже любимыми людьми ради тех великих личностей, которые, по их мнению, должны были принести победу. После того как жертва принята, нужно только дать им повод поздравить самих себя.
Вскоре после этого мать отпустила и Санкаса, и Телиопу. Сердце Кельмомаса заколотилось от радости. Снова, и снова, и снова она приводила его в свои покои.
Он был единственным! Снова и снова. Единственным!
Как всегда, они прошли мимо тяжелой бронзовой двери, ведущей в комнату Айнрилатаса, навострив уши. Старший брат Кельмомаса в последнее время перестал кричать – как в те времена, когда у него были свои бури и свои идиллии, оставив молодого принца Империи с тревожным ощущением, что его брат стоит в комнате, прижавшись щекой к дальней стороне двери и прислушиваясь к их приходам и уходам. Тот факт, что он никогда не слышал, чтобы Айнрилатас делал это, беспокоил его еще больше, потому что сам он очень любил слушать. Однажды Телиопа сказала ему, что из всех его братьев и сестер Айнрилатас в наибольшей степени обладал дарами своего отца, настолько сильно, что они постоянно подавляли его смертную оболочку. Хотя Кельмомас не завидовал Айнрилатасу из-за его безумия – он даже радовался этому, – он
