смотрят с участием: вон значок, другой, третий, четвертый…
Неприятель, не дожидаясь атаки, скрывается в лес и открывает оттуда ружейный огонь. Пули летают чаще.
– Quel charmant coup d’oeil![23] – говорит генерал, слегка припрыгивая по-английски на своей вороной тонконогой лошадке.
– Charmant! – отвечает, грассируя, майор и, ударяя плетью по лошади, подъезжает к генералу. – C’est un vrai plaisir, que la guerre dans un aussi beau pays[24], – говорит он.
– Et surtout en bonne compagnie[25], – прибавляет генерал с приятной улыбкой.
Майор наклонился.
В это время с быстрым неприятным шипением пролетает неприятельское ядро и ударяется во что-то; сзади слышен стон раненого. Этот стон так странно поражает меня, что воинственная картина мгновенно теряет для меня всю свою прелесть; но никто, кроме меня, как будто не замечает этого: майор смеется, как кажется, с большим увлечением; другой офицер совершенно спокойно повторяет начатые слова речи; генерал смотрит в противоположную сторону и со спокойнейшей улыбкой говорит что-то по-французски.
– Прикажете отвечать на их выстрелы? – спрашивает, подскакивая, начальник артиллерии.
– Да, попугайте их, – небрежно говорит генерал, закуривая сигару.
Батарея выстраивается, и начинается пальба. Земля стонет от выстрелов, огни беспрестанно вспыхивают, и дым, в котором едва можно различить движущуюся прислугу около орудий, застилает глаза.
Аул обстрелян. Снова подъезжает полковник Хасанов и по приказанию генерала летит в аул. Крик войны снова раздается, и конница исчезает в поднятом ею облаке пыли.
Зрелище было истинно величественное. Одно только для меня, как человека, не принимавшего участия в деле и непривычного, портило вообще впечатление, было то, что мне казалось лишним – и это движение, и одушевление, и крики. Невольно приходило сравнение человека, который сплеча топором рубил бы воздух.
Глава IX
Аул уже был занят нашими войсками, и ни одной неприятельской души не оставалось в нем, когда генерал со свитою, в которую вмешался и я, подъехал к нему.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм, между которыми текла небольшая река. С одной стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грушевыми и лычевыми[26] деревьями; с другой – торчали какие-то странные тени, перпендикулярно стоящие высокие камни кладбища и длинные деревянные шесты с приделанными к концам шарами и разноцветными флагами. (Это были могилы джигитов.)
Войска в порядке стояли за воротами.
– Ну, что ж, полковник, – сказал генерал, – пускай грабят. Я вижу, им ужасно хочется, – прибавил он, улыбаясь и указывая на казаков.
Нельзя себя представить, как поразителен контраст небрежности, с которой генерал сказал эти слова, с их значением и воинственной
Какое прекрасное зрелище!
Очаровательно! Истинное наслаждение – воевать в такой прекрасной стране
И особенно в хорошей компании
Лыча – мелкая слива
