style="font-size:15px;"> – Я? Да я вторая внучка сонатора Л. Я АК-2 – гордость Сомнус-Сити.
Ты впилась взглядом в значок на ее груди, подтверждающий имя. В мыслях всплыл фрагмент из главы «Истории сонного царства» про имена: «Братья и сестры получают одинаковую комбинацию букв, состоящую из букв родителей, но цифры их отличаются. Зависят они от порядка рождения. Один – первый ребенок. Два – второй. И так далее».
Тем временем наблюдающая за тобой девчонка снова затараторила:
– Что, не помнишь? – Она церемонно поправила воротник голубого пиджака. – Ну ничего, я тебе сейчас все припомню!
– Подожди-подожди. – Ты примирительно подняла руки. – Объясни мне, пожалуйста, если я ваша родственница, то почему тогда за все это время вы ни разу ко мне не зашли?
– Ммм, ты слышала такую пословицу… – Новообретенная сестра деловито прошла в комнату и схватила со стола принесенный Эмнайтиком оладушек, надкусила его и жуя продолжила: – «Первый блин комом»? И речь вовше не о блинах, а о людях. Первые чашто бывают подгорелыми. Они не шпособны на разумные ражмышления. Гимнаштика – вот их удел. – Она улыбнулась и выплюнула оладушек обратно в тарелку, демонстрируя, какими невкусными бывают первые блины.
– Это что значит? – переспросила ты, с отвращением косясь на тарелку.
– Так уж заведено, чудовище.
Ты поежилась от этого слова, но промолчала.
Смахнув с лица черные волосы, подходящие по цвету ее поведению, сестра продолжила:
– Почти в каждом союзе двух партнеров рождаются дети, но старшие не воспринимаются всерьез. Они черновой вариант, проверка, могут ли у этой пары вообще быть дети. Научно доказано, что любой первенец, рожденный в конкретном союзе двух людей, неполноценен, так как родители еще только привыкают друг к другу. Первые редко доживают до совершеннолетия: либо их замораживают, либо они сами умирают. Они все больные и глупые, неспособные ни на что. Поэтому с ними никто не общается. Во-об-ще. – Девочка широко улыбнулась и развела руками. Когда она поднесла ладонь к лицу, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь, ты заметила, что рукав ее пиджака удивительно сочетается с глазами – такими же тусклыми, почти бесцветными, но, как показалось тебе, голубыми.
– Ты лжешь! – прошипела ты, отказываясь верить, что причиной твоего одиночества был порядок рождения.
– Заткнись! – Сестрица шагнула к тебе, блеснув посеревшими глазами. И ты попятилась.
Но АК-2 не собиралась отступать и вновь ударила. Наконец ты поняла, что вряд ли получится наладить отношения с сумасшедшей, чьи глаза блестели, точно отполированный металл, и толкнула ее в ответ, случайно повалив противницу на пол.
Вдруг послышался звук открывающейся двери. А через несколько секунд сзади донесся скрипучий голос:
– Лапулечка, милая моя! Что происходит?
Ты обернулась. Поглощенная беседой с сестрой,
