дрожит и прикрывается руками, но их всего две, все спрятать не получится.
– Грудь быстро обвиснет, – качает головой сборщица и без стеснения отводит руку девушки.
Бюст у нее пышный, смотрит прямо, горделиво. Темные соски – девушка смуглая – топорщатся от холода, но сборщице этого и надо. Она берет платок и роняет его на грудь брюнетки. Он медленно скользит по коже и повисает на соске – одновременно красиво и безумно порочно.
– Хм, недурно! – Сборщица сменяет гнев на милость. – Кожа гладкая. Теперь наклонись. Все недостатки видны лишь в профиль.
Стараясь не показать лишнего, брюнетка подчиняется, но мучительница неумолима. Бедняжка то краснеет, то бледнеет, а сборщица щупает, щиплет, оттягивает.
– Может быть, может быть, – вполголоса повторяет она.
Решение еще не принято, и девушка ложится на кушетку. Сборщица раздвигает ей ноги, и я отворачиваюсь, не хочу смотреть. Мерзко и гадко! Неужели и со мной проделают то же?
– Второй сорт, но возьму, – вымыв руки, сообщает сборщица.
Девушка на кушетке рыдает, красная от стыда, даже уши пунцовые.
– Отправишься в храм, сразу говорю, – предупредила сборщица. – Не взяла бы, если бы не недобор. Можно, конечно, потратить много денег, исправить недостатки, но стоит ли?
– Стоит! – рыдая, молит брюнетка.
Позабыв о стыде, она падает на колени и просит женщину в алом либо отпустить ее, либо исправить те самые неведомые недостатки.
– Да какая гарантия, что тебя купят! – отмахивается неумолимая посланница храма. – Большая грудь не синоним успеха. Одевайся и в фургон, он справа, за палаткой. Ну и девицы, выродились совсем! – в сердцах добавляет она.
Второй девушке повезло больше. Сборщица бегло взглянула на нее и отправила восвояси. Интересно, что в ней не понравилось? Но размышлять некогда: позвали меня.
– На середину выходи! – раздраженно махнула рукой сборщица. – И лучше сама все покажи, сбереги мое время.
Словно прыгнув со скалы в глубокое море, сдернула рубашку, оставшись обнаженной. По коже сразу забегали мурашки. Ничего не чувствуя, не слыша даже биения собственного сердца, плотно сжимая бедра, заковыляла к месту позора. Помня советы, чуть подволакивала ногу, но опытный глаз быстро разобрал обман.
– Нормально иди, я все уловки знаю!
И вот остановилась, замерла, словно прикосновения, ощущая чужой взгляд. От него ничего не спрячешь, как ни зажимай ладошкой.
…Ее сборщица заприметила сразу и теперь поняла: не ошиблась. Соски как розовые бутоны, одновременно твердые и нежные. Грудь мягка и округла. Напоминая два спелых, готовых сорваться с ветки плода, она стремилась в руки будущего хозяина. Как чудесно, зазывно смотрится на такой ткань рубашки! Не грубая, которую сняла девушка, а тончайшая, практически прозрачная, вуаль на упругом юном теле. Талия пусть не осиная, но обязательный изгиб присутствует. Живот манит взгляд ниже, к покатым бедрам,
