крепости тренировал его и других подростков, уча их пользоваться оружием и сражаться в строю.
Кельмар пожал руку пожилому министериалу и облокотился на каменный зубец, оглядывая окрестности.
– Ну что, все тихо? – Спросил он для проформы и, не дожидаясь ответа, задал вопрос не по службе:
– Уже вернулся? Что там с твоим внуком?
Кельмар знал, что пожилой министериал пару дней назад брал увольнительную для того, чтобы съездить к семье. Отпускать его, в связи с военным положением, не хотели, как и любого другого солдата, но все же он сумел переубедить своего командира. Причина была весомой: самый старший из его внуков оказался при смерти, и министериал боялся уже не увидеть его живым.
Хейн поморщился, услышав вопрос.
– Полез на спор на дерево – кто быстрее, значит – ну и упал с него. Расшибся страшно, думали помрет. Поначалу хотели в крепость его везти… – Хейн помолчал, покачав головой. По негласному обычаю, не только рыцари Асфелосты, но и члены их семей имели право рассчитывать на медицинскую и колдовскую помощь со стороны чародеев Пяти Орденов – пусть и не всегда, а лишь в самых исключительных случаях. – Но… не довезли бы мы его.
Он опять помолчал и Кельмар не стал торопить министериала, предоставляя Хейну возможность говорить так, как тому было удобно.
– Ведьма хорошая, – наконец сказал Хейн. – Из этих… из Трясогузок.
Он краем глаза посмотрел на командира, не зная, как тот воспримет упоминание клана, с которым у Барсуков была старая кровавая вражда.
– Да, – сказал Кельмар, и голос его был спокоен и ровен. – Ведьмы у них сильные.
Перед его глазами промелькнула картина, свидетелем которой он был почти тридцать лет тому назад: исходящий дымом, орущий от боли Барсук, кожа которого по всему телу свертывалась и отмирала, обнажая кровавое мясо. Мать выгнала мальчика на улицу, запретив смотреть на умирающего мужчину, приходившегося ей братом, но еще много ночей после того, как крики проклятого утихли, Кельмар боялся заснуть, ибо во сне к нему приходил дымящийся человек без кожи, оставляя за собой кровавые пятна следов.
Кельмар отогнал воспоминание. Все это уже давно не имело для него никакого значения. Когда он пришел в Орден, о всех старых клятвах и вражде между родами следовало забыть, и он старался следовать этому принципу даже тогда, когда под его началом оказывался кто-нибудь из Трясогузок или Волков.
– Ага, сильные, – подтвердил Хейн. – Эта поворожила над Маэком чего-то, водой побрызгала, дыма напустила – так он сразу и на поправку пошел. Уж на следующий день глаза открыл и говорить стал – правда, пока тихо совсем, с трудом. Ну, думаю, если так и дальше пойдет, нечего мне тут рассиживаться. Потому и вернулся на день раньше.
– Что ж, бывает и от Трясогузок польза… – Признал Кельмар. – Откуда только
