уже "прожиты".
А, поскольку это – роман, то он, естественно, о любви. О любви обычной и не совсем.
И манеру изложения автор выбрал необычную, не традиционную. Он специально разбил текст на мелкие части, чтобы читатель не уставал, а, кроме того, он перемешал их так, чтобы ты не сразу догадался, что к чему. У кого хватит терпения дочитать его до конца, у того из этих текстовых «пазлов», в итоге, составится общая картина любви двух людей. Один из влюбленных не обязательно автор, другой – может и вовсе несуществующий человек.
1.
Зинка убежала в ближайшую парикмахерскую делать маникюр и должна была вот-вот вернуться. Её желание хорошо выглядеть в филармонии, куда мы собирались вечером, было вполне объяснимо.
Услышав поворот ключа в замочной скважине, я машинально спросил:
– Зина, это ты?
Но, подняв голову, опешил. В дверях стояла почти Зина, но слишком уж помолодевшая. Одним маникюром это превращение объяснить было трудно.
О существовании Тамарки я знал, но ни разу вживую её не видел.
– Ты кто такой и что делаешь в чужой квартире? – слегка испуганным голосом спросила она.
– Начну отвечать с конца, – попытался отшутиться я, – как вы могли заметить, лежу на диване в квартире моей матери.
– Хватит дурака валять, – слегка успокоившись, перешла в атаку Тамарка, – это квартира мое́й матери. Последний раз спрашиваю, что ты здесь делаешь? Или, – она ловко извлекла из кармана телефон, я звоню в полицию.
– Не спешите, Тамара! Не лучше ли, сначала позвонить Зине? Она ушла делать маникюр и должна вот-вот вернуться.
Услышав мой спокойный ответ, и поняв, что я не вор и не грабитель, она немного успокоилась и стала звонить.
– Какая она тебе Зина? – пробурчала она, – Ты ей в сыновья годишься.
– Так я и есть её сын. Приемный, правда, и юридически, пока, не признанный! А вы, стало быть – моя потенциальная сестра.
– Ну, хватит болтать чушь! – она наконец отыскала номер матери в телефоне и включила громкую связь.
– Мама, что это за тип лежит на твоем диване?
– А, Тамарочка, – послышался голос Зинки, – здравствуй, дорогая. В кои годы ты заглянула ко мне? Последний раз была, кажется, год назад? Или полтора?
– В том же самом я бы могла упрекнуть и тебя.
– Ну, ты же знаешь, какие у меня отношения с твоим Витей.
– Вити давно уже нет. Я его прогнала. Так ты не ответила, что за кота ты у себя приютила?
– Ну, это совсем не кот, а Шурик, мой хороший друг.
– Мама, какой друг, он тебя вдвое младше.
– Тамара, я сейчас приду, и мы продолжим этот разговор втроем, я уже поднимаюсь по лестнице.
И, действительно, снова в замочной скважине провернулись ключи, и на пороге появилась Зина.
– Ну, привет дорогая! – она слегка приобняла дочь и поцеловала в щёчку.
– Мама, ты, правда, собираешься его усыновить?
– Да нет, это он так шутит. Мы просто друзья. Бегаем вместе по утрам, ходим в кино, по музеям. Сегодня вечером, кстати, идем в филармонию.
– Мама, а ты давно его знаешь? Может он брачный аферист, черный риэлтор. Отнимет у тебя квартиру, и ты останешься без жилья на улице. Предупреждаю, я тебя к себе не пущу, будешь жить на улице. Почему я должна расплачиваться за твою дурь.
Мне надоело слушать её стенания, я вышел в прихожую:
– Уважаемая Тамара! Я не брачный аферист и не, как вы выразились, черный риэлтор. У меня, в доме напротив, собственная квартира, а с вашей мамой мы, действительно, хорошие друзья. Она нравится мне и как женщина и как человек.
– Да, Шурик живет в соседнем доме.
– Мама, не будь такой дурой. Ты точно уверена, что это его квартира? Может он давно вычислил тебя, снял квартиру рядом, и решил тебя облапошить. Ты документы на квартиру видела?
– Не видела, и они меня даже не интересуют.
– Мама, ты совсем спятила? Ну, не верю я в дружбу людей с такой разницей в возрасте. Я понимаю, седина в, – тут она запнулась, придумывая какое слово употребить вместо «бороду», – голову, бес в ребро. Хочется на старости лет снова испытать романтические чувства?
– Зачем вы обижаете свою маму, Тамара, – вступился я за Зинку, – во-первых, она совсем не старая, во-вторых, она красивая женщина, и, в-третьих, она прекрасный душевный человек, и имеет право на личное счастье в любом возрасте.
– Это ты, что ли, собираешься её осчастливить? –
