и – даже если снаружи шел дождь – бежала вниз с горы к моему месту в персиковом саду. Там я ложилась на землю и постепенно успокаивалась.
Т. Рэй сгреб в ладонь горстку пыли и дал ей просочиться сквозь пальцы.
– В день, когда она умерла, она чистила чулан, – сказал он.
Я не могла не заметить странные интонации в его голосе, неестественные интонации – вроде бы обычный голос, но не совсем – такой добренький голос.
«Чистила чулан». Я никогда не думала о том, что она делала в эти последние минуты своей жизни, зачем она бегала в чулан, почему они ругались.
– Я помню, – сказала я.
Мой голос казался мне тихим и очень далеким, как если бы он доносился из-под земли.
Он поднял брови и приблизил ко мне свое лицо. Лишь глаза выдавали его смущение.
– Ты… что?
– Я помню, – повторила я. – Вы друг на друга кричали.
Его лицо напряглось.
– Правда? – произнес он.
Его губы начали бледнеть, а это всегда служило мне сигналом. Я отступила на шаг.
– Черт подери, тебе было лишь четыре года! – заорал он. – Ты сама не знаешь, что ты помнишь.
В наступившей тишине я думала о том, что надо ему соврать, сказать: «Я ошиблась. Я ничего не помню. Расскажи мне, что случилось», но желание поговорить об этом было так сильно и сдерживалось так долго, что теперь оно требовала слов.
Я смотрела вниз на свои ботинки и на гвоздь, который я уронила, увидев, как приближается Т. Рэй.
– Там был пистолет.
– Боже, – сказал он.
Он долго смотрел на меня, а затем отошел к огромным корзинам, сложенным за палаткой. С минуту он стоял там со сжатыми кулаками, а затем вернулся ко мне.
– Что еще? – спросил он. – Отвечай: что еще ты помнишь?
– Пистолет был на полу…
– И ты его подняла, – сказал он. – Полагаю, это ты помнишь.
Эхо взрыва зазвучало в моей голове. Я смотрела в сторону сада, желая сорваться с места и убежать.
– Помню, что подняла, – сказала я. – Но это все.
Он наклонился, взял меня за плечи и слегка потряс.
– Ты больше ничего не помнишь? Ты уверена? Подумай еще.
Я думала так долго, что он дернул головой и с подозрением на меня посмотрел.
– Нет, сэр, это все.
– Тогда послушай, – сказал он, сжав пальцами мои руки. – Мы спорили, как ты и сказала. Мы тебя сперва не заметили. Затем мы повернулись, и ты стояла там с пистолетом в руке. Ты подняла его с пола. А затем он просто выстрелил.
Он отпустил меня и засунул руки в карманы. Я слышала, как в карманах позвякивают ключи и монетки. Я так хотела схватиться за его ногу, хотела, чтобы он поднял меня и прижал к груди, но я не двигалась, и он тоже не двигался. Он глядел куда-то поверх моей головы. Он очень внимательно туда глядел.
– Полиция задавала
