одну двойку. Ты же знаешь, как мама хочет, чтобы я ходил на эти занятия. А ещё я постоянно рассказываю, как там хорошо и как я отвечаю абсолютно на все вопросы.
Мы свернули в парк.
– Пойдём на детскую площадку, посидим? Дождя вроде нет, – я с надеждой уставился на Соколова. Одному быть сейчас совсем не хотелось. А тем более идти домой и делать уроки. После сегодняшнего дня их вообще больше не хотелось делать. Никогда.
– Не, – Мишка помотал головой. – У меня же бокс. Сегодня четверг.
Тут я окончательно понял, что всё против меня. И сопротивляться этому бесполезно. Это нужно просто принять как данность. Радостная и беззаботная жизнь кончилась. Может, вместе с ней и детство. А что, все же взрослеют по-разному. Почему нельзя после трагических жизненных событий взять и повзрослеть в шестом классе?
Я дошёл с Мишкой до спортзала, проводил будущего боксёра взглядом, немного побродил вокруг, наблюдая, как народ стекается из окрестных школ в секции с сумками на плечах. Вспомнил о предстоящих футбольных тренировках и, вздохнув, решил вернуться в парк. Показываться на глаза маме не хотелось.
Я нашёл в кошельке мятую бумажку, купил бутылку газировки и устроился на скамейке около пруда. По воде били крыльями две утки. Интересно, все птицы уже вернулись или эти первые? И зачем лететь туда, где холодно?
Я открутил крышку и вдруг почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. На соседней скамейке сидел сгорбленный старичок. К спинке была прислонена палка с чёрным набалдашником. Даже после того, как я поднял голову, старичок не перестал меня рассматривать. У него были узкие глаза, и он щурил их, потому что мы оба сидели лицом к солнцу.
Через минуту мне надоело за ним наблюдать. Я поставил бутылку рядом и потянулся за рюкзаком. Кажется, где-то в его дебрях у меня был детектив: может, удастся прочесть пару строчек.
В маленьком кармашке рука нащупала что-то твёрдое. А, папины часы. Мне же было велено обучаться планированию и следить за временем. А толку, если весь мир против тебя?
Я вытащил браслет. Видно было, что часы носили уже довольно долго, но смотрелись они здорово – стало жалко, что я не привык надевать что-то на руку. 16:50. А сбоку сегодняшнее число – 7-е. То есть седьмое апреля.
Я вытащил книгу и долистал до закладки. Нужно попробовать сосредоточиться и забыть о превратностях судьбы. И вообще, да ну её, эту судьбу. От неё одни расстройства.
– Сева, не надо, это чужое!
Я сначала ничего даже не заподозрил. Подумал, что мама просто ругается на ребёнка. Подумаешь, в парках такое сплошь и рядом. И только потом понял, что пришла беда. Когда какой-то светловолосый карапуз, подкравшийся так бесшумно, что я его совершенно не слышал, опрокинул мою бутылку с газировкой.
На меня.
И на рюкзак. Мой рюкзак.
Ну, вы знаете, как это бывает. Небольшой тёмный фонтанчик, и после этого везде море. На джинсах море. Страницы книги начинают медленно темнеть и становятся тоньше. Что-то попало в рюкзак, и понятно, что там тетради. Без обложек, я их
