на него с кулаками.
Удивительно, но, пожалуй, только подленькие людишки способны уловить тот опасный момент, когда им угрожает кто-то гораздо сильнее их, и когда нужно что-то предпринять, чтобы обезопасить себя. Только они тонко ощущают ту грань, до которой можно довести человека, сгорающего от нетерпения.
– Антон, – ответил Павел, поняв, что дальнейшее промедление может для него плохо кончиться.
Борис едва не ударил его по лицу. Если бы это случилось, то Павел оказался бы в глубоком нокауте. Глаза Бориса вспыхнули, но он сдержал себя, и, чтобы не избить Павла прямо здесь, резко развернулся и ушел.
Тут, я думаю, будет не лишним сказать несколько слов о внешности обоих мужчин. Борис был высокого роста шатеном с темно-карими и одновременно немного зеленоватыми глазами. Правильный овал лица с прямым носом, выдающимися скулами и широким лбом, делали его похожим на древнеримского патриция. В то же время, своей атлетической фигурой Борис, думаю, ничем не уступил бы знаменитым гладиаторам (окажись он на арене древнеримского Колизея), отличавшимся силой и красотой своего тела. В свои сорок лет он старался поддерживать хорошую физическую форму, посещая тренажерный зал и занимаясь самбо. Самбо он впервые начал заниматься в армии. Этим видом спорта его увлек один сослуживец, прямо-таки помешанный на нем. Впрочем, сейчас я не буду об этом распространяться (всему свое время), а лишь скажу, что Борис и после службы в армии продолжил занятия спортом и сейчас находился в прекрасной физической форме.
Павел не уступал в росте Борису и даже был немного выше его. Однако он не служил в армии и никогда не занимался никаким видом спорта, ну, разве что шахматами. Его долговязая, худощавая фигура резко контрастировала с крепкой, сбитой, налитой силой фигурой Бориса. И если бы между ними случилась драка (если это можно было назвать дракой), то победитель был бы очевиден.
Почти бегом Борис направился к своей машине. Мойщик, молодой парнишка, застилал в машину коврики. Он уже практически закончил свою работу, когда Борис, не говоря ни слова, отодвинул его в сторону, сунул в руку чаевые, и сел в машину.
Двигатель взревел, и старенький, но верный «Мерс» рванул с места.
Сердце Бориса бешено стучало, вена на правом виске яростно пульсировала, выдавая сильнейшее волнение, широко раскрытые глаза смотрели вперед, но плохо различали дорогу. В столь ранний час машин на проезжей части почти не было, и Борис без помех промчался через несколько светофоров, не создав никаких проблем другим водителям. Проехав несколько километров, Борис осознал, что не знает, куда он направляется. Свежий утренний ветерок, врывавшийся в открытое окно автомобиля, несколько остудил разгоряченную голову, и мужчина начал понемногу соображать. «А что, если Павел мне солгал?» – подумал Борис. От этой неожиданной мысли ему вдруг стало легче. Острая боль в груди несколько утихла. «Да, что, если он мне солгал?» – с отчаянной надеждой повторил его внутренний голос. «Но зачем ему это?» – словно
