Ты же сам видел, я рядом стоял! – воскликнул толстый.
– Ничего я не видел! Ты за спиной был!
– Вы еще подеритесь! – посоветовала я им, но они конечно же не услышали.
Подошла к кустам, однако там уже никого не было.
– Дара! – неуверенно позвала я.
– Не кричи! Иди сюда! – прошипела она откуда-то дальше по дороге.
Прошла метров двадцать и увидела девочку за углом дома. Как она так быстро пробежала в кустах мимо забора злосчастной виллы? Шустрая, жуть!
– Меня все равно никто не слышит, кроме тебя, – громко сказала я, шагая к ней.
– Ну а вдруг эти слышат?
– Было бы здорово, но нет. Здесь никто, кроме тебя, меня не замечает, поверь. Как будто и нет меня вовсе.
– Нет, ты точно есть. С камнем – это ты супер придумала! Спасибо!
– Что это за гаденыши? – поинтересовалась я, когда мы продолжили шагать вверх по склону горы.
– Сынок главы нашего муниципалитета.
– И чего он к тебе пристал?
Дара промолчала. Сорвала прутик и принялась на ходу с остервенением стегать траву.
– Ничего… в школе ему завтра муравьев в портфель подложу! – мстительно произнесла она.
Мы остановились у одноэтажного старого, но опрятного домика из светло-серого камня. Невысокий забор весь был оплетен розами. На столбиках у калитки стояли еще два небольших горшочка с цветами. Наверное, летом, когда все это цветет, здесь очень красиво.
Дара вошла во дворик, распахнула входную дверь и крикнула, не входя внутрь:
– Ма!
На крыльцо вышла темноволосая смуглая черноглазая женщина. Вот она точно выглядела как цыганка, только одета тоже была не в цветастые шмотки, а в обычный светлый халатик и льняной передник. Судя по тряпке в руке, дочь оторвала ее от уборки в доме.
– Ты чего так рано? Вроде ж прогуляться пошла. И чего в репьях-то вся? Где шастала?
– Да Стефан, будь он неладен.
Женщина нахмурилась, покачала головой и вздохнула.
– Ма, я на самом деле из-за другого пришла. Скажи… только это очень важно. Честно ответь. Ты видишь девочку у калитки?
Я посмотрела на женщину, но тут же поняла, что зря надеялась. Ее глаза слепо обшарили пространство вокруг меня.
– Нет, а что? – осторожно спросила та.
– Ну вот же! – Дара взяла меня за руку и чуть ли не насильно подтащила к крыльцу.
Я споткнулась и случайно опрокинула белый гипсовый декоративный горшок у выложенной светлым камнем дорожки. Не заметить мое присутствие теперь было сложно.
Мать странно посмотрела сначала на лежащий на боку горшок, потом на дочь. В ее взгляде появилась непонятная мне тоска, сочувствие и жалость.
– Не обошел, значит, тебя бабкин дар, – сказала она с тяжелым вздохом, – а я так надеялась.
– Что
