Говорил Гаврилов свистящим шёпотом.
Кунцевич, настроение которого после визита домой заметно улучшилось, сразу же приуныл.
– Ну? – сказал он, освобождая от калоши второй сапог.
– Околоточного на машинку взяли[7].
Коллежский секретарь прислонился к стене и застонал:
– Это точно?
– Точно. Городовой его узнал.
– Пся крев. Это какой же околоточный?
– Не наш он, не нашего отделения[8]. Городовой, что его опознал, из четвёртого участка Московской части перевёлся. Околоточный, фамилия у него Сериков, тоже там служил.
– И какого чёрта его на другой конец города понесло?
Гаврилов только пожал плечами.
– Начальству доложил?
– Никак нет, вас дожидался.
Кунцевич посмотрел на него с благодарностью:
– Как ты думаешь, может сказать Филиппову, что я был на месте происшествия?
Надзиратель отрицательно помотал головой:
– Я бы не стал. Следователь дюже на вас зол. «Я, – говорит, – здесь мёрзнуть должен, а ваш начальник в это время чаи с коньяком гоняет!» Спрашивал, не возвели ли вас в баронство.
Кунцевич выругался, смешав несколько самых отборных польских и русских ругательств:
– Ну ничего, пошлёт он мне срочное поручение, ответа дожидаться будет, пока ему самому барона не пожалуют. Ладно, пойдём сдаваться.
К удивлению коллежского секретаря, Филиппов отнёсся к его невыезду на место убийства довольно толерантно:
– Конечно, вы всю ночь работали, да и не знали, что полицейского убили, но впредь, Мечислав Николаевич, я всё-таки попрошу вас на такие серьёзные происшествия выезжать лично.
Кунцевич приложил руку к сердцу:
– Ещё раз, прошу простить.
– Прощаю, прощаю. Вы только этим делом не манкируйте, и к завтрашнему утру соберите как можно больше сведений. Ну и бумаги как можно больше испишите. Чувствую, стоять мне с утра на ковре у градоначальника, а без пухлой папки в руках там будет совсем неуютно…
В дверь кабинета постучали, и тут же её открыли, не дожидавшись ответа. В кабинет стремительно вошёл помощник Филиппова Инихов.
– Прошу простить, ваше высокородие, но дело срочное. Покойный Сериков первого сего февраля был уволен от должности и службы.
Филиппов хлопнул обеими руками по столу:
– Замечательно! Вы это наверное узнали?
– Наверное. Я приставу лично телефонировал.
– Великолепно, просто великолепно!
Радость надворного советника всем присутствующим была понятна – одно дело докладывать градоначальнику об убийстве полицейского, а другое – о лишении жизни простого обывателя. Убийство стража порядка – событие
Взять на машинку – удушить (жаргон начала 20 века).
В ту пору Петербург в полицейском отношении делился на четыре отделения (района) в каждый из которых входило по нескольку полицейских участков. Наружной полицией в отделении руководил полицмейстер, сыскной – чиновник для поручений.
