не поймут, а посторонние люди будут смеяться. Общим собранием решили – совсем не комильфо. Правда народу, в лице двух молодых людей, пришлось объяснить понятие этого выражения и народ принял перевод на ура. Так как дата моего отбытия была покрыта мраком неизвестности, то я уговорил Андреса принести пыточную корону. В вопросе обучения я всегда поддерживаю бессмертный постулат дедушки Ленина – учиться, учиться и учиться. Как ни странно, но процесс вбивания письменности прошёл довольно легко. Небольшая дезориентация, от принятия внутрь дьявольского зелья, немного сдавило виски и готово. Проба пера показала, что пальчики всё-таки заточены под другой алфавит. Книги, честно говоря, разочаровали – в научных ничего не понял, художественные оказались полнейшей мурой и муренью погоняли. После прочтения пары исторических опусов понял – власть одинакова везде, независимо от мира, века и внешнего вида. Мы – белые и пушистые, они – дерьмо свинячье.
Однажды чуть не нарвался на повтор концерта в стиле приснопамятной конопатой Алиски. Спустился тихой сапой с чердака и только протянул руку к заветной двери санузла, как она резко распахнулась и моим глазам предстал объёмистый зад, обтянутый коричневой юбкой. Где-то там за ним голова, повязанная платком, издавала сопение и выводила гундосые рулады. Я еле успел отскочить за угол и прижался к стене. Вот нелёгкая принесла поломойку, когда весь народ уже отошёл ко сну. Надоело, в конце-то концов. Скажу Андресу, пусть крутится как хочет, но надо убираться отсюда поскорее, что и сделал при следующей встрече. Он посопел, помялся, но обещал из кожи вон вылезти и через пару-тройку дней забрать у родителей коляску. И наконец настал этот счастливый момент. Я осторожно шёл через дом, но Андрес успокоил тем, что родители отпустили на выходной всю обслугу, а сами уехали в карете к знакомым на другой конец города. Багажный ящик встретил меня как родного, привычная пыль ласково щекотала в носу, а молодые люди всю дорогу о чём-то беседовали. И даже гибддешники, в смысле стража на воротах, пожелали весело отдохнуть.
Мы выбрались на край поляны и осмотрелись. Природа постепенно брала своё – прорастала свежая трава, а колючие кусты восстанавливали прежнюю форму.
– Мирс Сергис, и где должен быть прорыв? – Анита изучающее оглядывала пейзаж.
– Не знаю. Наверно где-то там, – я показал в сторону естественной изгороди, – Надо походить, посмотреть.
Проход моё тело почувствовало сразу, как только ноги переступили полосу ягодных деревьев. Я точно знал, где это место и даже видел полупрозрачный контур сферы, частично уходящий в кусты, приветливо встретившие меня в первый день. Однако шестое чувство пятой точки предложило помолчать об этом в связи с непонятным поведением молодёжи. Анита с преувеличенным вниманием осматривала лес, а Андрес нервно теребил левой рукой рукоять меча.
– Ну, ребята и девчата, пойду осмотрюсь, а вы можете подождать у коляски. Если ничего не найду – значит будем думать, как быть дальше, – и,
