никто не верил, а я знала, чувствовала, что жив. Соседка Надька, зараза, все уши прожужжала, мол надо смириться и жить своей жизнью – видать брательника своего, тунеядца, пристроить хотела, – она частила, захлёбываясь словами и слезами, – А в полиции только и говорят, что работают, а сами неизвестно чем занимаются.
– Гражданочка, вот только не надо наговаривать на органы, и так делали всё, что в наших силах. Ваш муж нашёлся – мы вас поздравляем, – лейтенант полиции сердито дёргал заевшую молнию на плоской сумке.
– Мать, ну прекращай, перед людьми неудобно, – я смущённо гладил волосы прижавшейся жены.
Вслед за полицейским в комнату вошла женщина с чемоданчиком и сноровисто стала его раскладывать. Потом появился коллега лейтенанта, скорее всего водитель, затем ещё один человек в куртке с надписью «Скорая помощь». От такого количества народа комната сразу стала маленькой.
– Верунь, да отпусти своего мужа, никто его не украдёт. Сергей, не помнишь меня?
Я вгляделся в смутно знакомое лицо и еле узнал однокурсницу жены. Где-то, в семейном альбоме, лежала фотография закадычных подружек с последнего курса мединститута, снятая мною на плёночную мыльницу.
– Ирина?
– Да. Вижу, с памятью всё в порядке – значит, больной практически здоров, осталось проверить кое-какие мелочи.
Она измерила давление, температуру; заглянула в уши, заставила открыть рот и вынесла вердикт:
– Пациент больше жив, чем мёртв.
– Ириш, хватит так шутить, а?
– Ой, Вера Анатольевна, прекрати нагонять тоску. Твоему мужу ничего не угрожает. Несколько понижено общее состояние организма, есть небольшое переохлаждение. Я пропишу укрепляющие витамины…да собственно говоря ты и сама знаешь, что давать. Два-три дня постельного режима и Сергей в норме, – она собрала чемоданчик, поцеловала на прощание подругу в щёку и «скорая» уехала.
– Граждане Мирошниковы, давайте и мы закончим наши дела, вернее дело, – лейтенант наконец-то справился с замком молнии и достал из сумки папку с документами. Он прошёл к столу и раскрыл скоросшиватель:
– Да, действительно, не будем вас задерживать, – Вера торопливо поднялась с кровати и вытерла покрасневший нос платком.
– Распишитесь здесь, что отзываете заявление о пропаже мужа, и здесь – об отсутствии претензий к работе полиции.
Довольный офицер сложил бумаги, аккуратно упаковал всё в сумку, козырнул на прощание и в комнате остались только старики и Мирошниковы.
– Ну, такое дело надо бы и отметить.
– Во, – баба Нина сунула сунула пухлый кулак под нос мужу. – Наотмечался уже, чёрт старый.
– Ну так это…на радостях же, – пошёл тот на попятную.
– Дед Петя, вот оклемаюсь немного и посидим за бутылочкой, обещаю, – я уже почувствовал себя лучше, только холод под кожей вызывал некоторый дискомфорт.
– Вот это другое дело, – дед хлопнул радостно ладонями
