с дедушкой Морозом. Или с Санта-Клаусом – кто из них на санях летает, точно не знаю, не очень подкован в теме.
Бежать по льду оказалось легко. Водная гладь, застывая, превращалась не в зеркальную поверхность, а во льдистую пористую дорожку с торосами, на которой подошвы не скользили. Анастасия между тем понемногу замедлялась, а чуть погодя и вовсе остановилась.
Прикрыв подрагивающие веки, княжна подняла руки с раскрытыми ладонями. Поначалу ничего не происходило, но постепенно вода вокруг нас пошла водоворотом, закручиваясь сначала медленно, а чуть погодя все быстрее и быстрее. Потоки воды поднимались все выше, а мы оказались словно в центре бушующего смерча, в полном спокойствии и безветрии. Поднятая силой княжны вода звонко заскрежетала, превращаясь в лед, и вскоре мы с ней оказались под глухим куполом.
– Нам надо поговорить, – повернулась ко мне Анастасия. Она старалась выглядеть спокойно и невозмутимо, но приложенные усилия не прошли даром. Еще и недавний активный спарринг давал о себе знать. Грудь девушки заметно вздымалась, даже несмотря на усилия по сдерживанию бурного дыхания, на щеках яркий румянец, волосы на висках влажные от пота, на лбу испарина.
– Давай поговорим, – не скрывая веселья, широко улыбнулся я. Интересно было, что и как она сейчас скажет. Особенно после столь неожиданной совместной тренировки.
– Ты уж совсем за дуру меня не считай, – приподнялась верхняя губа княжны, словно у раздраженно ощерившейся рыси.
Так. Что-то я явно упустил – моментально собрался я, глядя в яркие ультрамариновые глаза.
– У меня сейчас нет ни одного человека, которому я могу доверять, – произнесла Анастасия сдержанно. – Можешь считать это извинениями.
– Могу и не считать? – совершенно серьезно поинтересовался я.
– Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова – непозволительно много с моей стороны. Согласен?
Вздохнув, заново собираясь с мыслями, я осмотрелся по сторонам, обозревая ледяные стены купола без окон, без дверей. Сказанная фраза показалась очень знакомой, и я почти сразу понял, почему: это были один в один слова Анны Николаевны, когда она приносила мне своеобразные извинения.
– Ты слушала наши беседы с Анной Николаевной?
– Да, – просто ответила Анастасия.
– Она в курсе? – осторожно поинтересовался я.
– Она сама позавчера рассказала мне, как это сделать.
– Ты сказала, что сейчас не знаешь никого, кому можешь доверять.
– И?
– Николай и… Александра? – замялся я на имени младшей сестры. Всегда плохо запоминал имена, а иногда, вроде запомнив, мог забыть.
– Не больше, чем другим людям, находящимся рядом со мной.
– Потому что ты больше Юсупова, а они Штейнберг?
– Потому
